Началась ФБ 2015

Этим летом я не играю, но баннеров собрала. Чтобы не забыть и всё-всё посмотреть.

А главное расписание есть: oe.clan.su/fb15/1/raspisanie/raspisanie2.jpg

запись создана: 19.07.2015 в 23:15

@темы: "Fandom Kombat"

---

Шаровка 2015. Вид изнутри.

За вход с нас взяли десятку и еще за одну предлагали снабдить экскурсоводом.
К сожалению, во многих комнатах было слишком темно, а многие были слишком маленькими, чтобы можно было сделать хороший снимок. Но я старалась.

Читать дальше. Много фото сомнительного качества

Убранство здорово пострадало. Речь даже не о мебели, которая не пережила целый век в руках государства. Трещины. Тут и там слои краски - хорошо знакомые всем больничные стены и двери. А под этой краской почти что деревянные скульптуры и плитка. Но паркет разбит не так, как я ожидала. Потолки обваливаются, стёкол не хватает, но нет мусора, следов, запах.
Лучше всего сохранилась отопительная система. По крайней мере внешняя её часть.







Очень красивая плитка.





Бальный зал.





Один из двух каминов в зале.







Решетка. Крупным планом.



Древнее фото зала.


Совершенно шикарные лестницы, облик удивительно которых меняется от освещения.



И потолки.





Немного разного.



И самое замечательное - бильярдная, она же Дубовый зал, она же библиотека.



Потолок.



И всё остальное.

запись создана: 26.08.2015 в 01:57

@темы: "Фото"

---

Шаровка 2015. Вид снаружи)

Для начала немного истории.

Поместье в с. Шаровка основано в середине 18 века помещиком Ольховским. Эти земли получены помещиком от императрицы Екатерины ІІ за военные заслуги.
С 19 века владельцем усадьбы стал Христиан Гебенштрейн. Тогда же и был создан парк с многочисленными экзотическими растениями, которые покупались хозяином в Краснокутском Дендрологическом парке.
Шаровский паркВ 1900 году владельцем усадьбы стал богатый сахарозаводчик барон Леопольд Кенинг, при котором парадный въезд в Шаровский замок был переоформлен в псевдоготическом стиле, украшен ложными башенками и крепостными зубцами.
В Советское время Шаровский замок сделали санаторием для больных туберкулезом. В 2007 году санаторий был закрыт.

Читать дальше. Много фото

И прямо на воротах нас радует набор заповедей:



Кстати изнутри ворота и сторожка выглядят лучше.



Это зимний сад:





А вот виды на фасад:





Немного двери подвала. Очень уж красиво заплетена:



И окрестности:
Теплицы (руины, а три или четыре года назад туда еще можно было зайти)





Беседка (тоже руины)








Окрестности:
Заросший берег с заплетенными руинами.





Площадка через мост от усадьбы.








(кстати, когда мы были здесь в прошлый раз - такого обвала еще не было)

И липовая аллея.



Зловещие деревца)

@темы: "Фото"

---

Вчера, спустя три года, выбрались в Шаровку еще раз .
Два часа дороги в одну сторону, прямая маршрутка, которая, кажется, существует только в расписании... Приехав увидели: и так разваливающаяся усадьба обветшала еще больше. Понятное дело, что сейчас ни о какой реконструкции речи не идет, а жаль. Очень жаль. Потому что место просто потрясающее!!!
Мои батарейки выдохлись, пришлось вооружиться фотоаппаратом подруги - так что хорошие снимки будут только вечером.
п.с. Мой мозг в бессознательном состоянии начал выкидывать еще более странные номера, чем обычно.
Сегодня ночью снилось, что я участвую в организации какого-то большого собрания глав государств - лиц, знакомых по ящику, штук десять насчитала, причем некоторые давно покойные - а потом мне приходится подменять сбежавшего юмориста-фокусника. Просто потому, что ассистировала ему на некоторых репетициях. И когда я окончательно запуталась, то просто подарила всем почетным гостям по купюре в одну гривну и сказала, что сделать так, чтобы на нее можно было что-то купить - это фокус, который могут показать остальным зрителям они, а не я. И пока все были в шоке попыталась сбежать на трамвае. Кажется зря я решила пересмотреть старые выпуски КВН.

---

Вторая порция фотографий с выставки.

Бодхисаттвы Каннон и Мондзю. Япония. Кость.

По одиночке.



Каннон (яп. 観[世]音 — богиня милосердия в японской мифологии, способная перевоплощаться. Согласно буддийским поверьям, она помогает людям, появляясь в тридцати трёх образах: мужчин, женщин, животных. Являет собой воплощение сострадания, "звуки мира" - голоса просящих о помощи.
Мондзю (санскр. मञ्जुश्री, Mañjuśrī IAST, «великолепная слава») — в буддизме Махаяны и ваджраяны бодхисаттва, «хранитель Рая на Востоке», легендарный сподвижник Будды Гаутамы. Мондзю — проводник и учитель будд прошлого, духовный отец бодхисаттв. В поднятой правой руке Мондзю держит пылающий меч (которым он рассеивает мрак невежества), в левой руке — лотос, на котором лежит свиток «Праджняпарамиты сутры».

И с разных ракурсов.

@темы: "Фото"

---

Немного красоты

У нас уже месяц продолжает работу музей религий. Он разделен на две части - выставку предметов религиозного искусства и презентацию павилионов, которые намерены строить в Экопарке. Стекла в витринах ужасну бликуют, но я просто не могла не сфотографировать экспонаты.

Вот устрашающе скалящиеся бронзовые дхармапалы из Тибета.



Дхармапала (санскр. dharmapāla, "Хранитель Учения") – божества, защищающие буддийское учение, а также тех, кто практикует Дхарму.
Для помощи практикующим, идущим по пути к Пробуждению, есть существа, которых называют охранителями. Эти существа нечеловеческой природы дали когда-то обет охранять и защищать Учение Будд. Некоторые из них первоначально активно противостояли распространению буддийской Дхармы. Но мастера прошлого устанавливали контакт с такими существами и устраняли их негативный, а иногда и агрессивный настрой.
Божества изображаются низкорослыми, мускулистыми, их оскаленные пасти готовы проглотить врагов веры, их злобные лица выражают отвращение к мирским благам, их могучие мускулы означают способность победить зло. Они все трёхглазы, причем глаза их широко раскрыты и налиты кровью.

Вот фигуры из индуизма: Рама, Ганеша, Тримурти, Патаджали. Индия. Все, кроме бронзового Рамы, из кости.





Крупным планом - Тримурти и философ Патанджали. Качество фото - так себе.
Тримурти (санскр.) - триада, объединяющая главных божеств индуистского пантеона - Брахму-Создателя, Вишну-Хранителя и Шиву-Разрушителя - в единое целое, представляющее собой духовное начало — Брахмана, первооснову всех вещей, душу мира. Считается также, что сами боги Брахма, Вишну и Шива — всего лишь аспекты, проявления Тримурти.

Патанджали - древнеиндийский философ, основатель классической йоги, живший около второго века до Н.Э. Проповедовал необходимость благочестивых упражнений для осуществления контроля над деятельностью ума для обретения состояния просветления, единения с Богом или нирваны. Считается автором трактата "Йога-сутра".


А вот удивительной красоты статуэтки буддийского монаха и архата с разных ракурсов. Кость. Япония.





Арха́т (санскр. अर्हत्, «достойный») — в буддизме — человек, достигший полного освобождения от клеш и вышедший из «колеса перерождений».
На пути к архатству человек сначала должен стать сротапанной — «вступившим в поток», после чего он уже никогда не деградирует до состояния «обычного человека». Следующий уровень — сакридагамин («возвращающийся лишь единожды»); ставший сакридагамином родится ещё только один раз. Затем — анагамин (невозвращающийся); он не вернётся в мир желаний — камалоку, но ещё может родиться в высших божественных мирах — рупалоке и арупалоке. Становясь из анагамина архатом, человек достигает Нирваны только для самого себя и не стремится ни к чему другому. Согласно воззрению махаяны, будды побуждают архатов выйти из эгоистической «нирваны для себя» и вступить на путь бодхисаттвы.

Надеюсь завтра-послезавтра выложить еще несколько фотографий. Резные статуэтки просто невероятно красивые.

@темы: "Фото", "Мой Город, мой Мир"

---

На недельку, до второго

Только собралась на недельку в Миргород, как там начали обещать дожди.
Любит меня непогода этим летом. Но может еще обойдется)
А пока меня нет, прояснится будущее моего пострадавшего ноута.

---

Таланты

ЭТО НАДО ВИДЕТЬ!!!



Я увидела почти всех, кого не ожидала)))
А ведущие, ведущие вообще прелесть)))) Сагара Бронемишка!!!!!

п.с. только мне кажется, что Кайто по привычке сбежал с шоу?

@темы: "Юмор"

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Подарок из весны

Что-то я забегалась и чуть не забыла перетащить к себе фик с Весенней Разминки.
Вообще жаль, что мы с не смогли нормально выступить... но начало было хорошее. Очень надеюсь сыграть с этими людьми еще раз.


Название: Красота требует жертв
Автор: БК-тем
Бета: Spring fandom Ankh-Morpork (подскажете кто конкретно - укажу ник)
Размер: миди (12930 слов)
Пейринг/Персонажи: Ангва, ведьмы, ОЖП и ОМП
Категория: джен
Жанр: детектив
Рейтинг: NC-17
Примечание: пост "Бац!"
Краткое содержание: В Анк-Морпорке проводится вседисковый конкурс красоты. Страсти кипят нешуточные.
Размещение: вы серьезно? скажите мне.

«ВНИМАНИЕ!!! САМЫЯ ЛУЧШИЯ ДЕВУШКЕ СА ВСЕГО МИРА!!! СПИШИТЕ УВИДЕТЬ!!!»
«ПАРАД НЕВИДАННОЙ КРАСОТЫ В ДЕКОРАЦИЯХ АНК-МОРПОРКА. ИСТИННЫЙ ПИР ДЛЯ ГЛАЗ И СЕРДЕЦ. СПЕШИТЕ СДЕЛАТЬ НЕПРЕДВЗЯТЫЙ И НЕЗАВИСЯЩИЙ ОТ МНЕНИЙ СУДЕЙ ВЫБОР»
«А ПРАВДА ЛИ, ЧТО В ЛАНКРЕ ОНИ ФСЕ КАК ЗМЕИ, И ЧТО НА БХАБХАНДУКЕ И В КЛАТЧЕ У НИХ КВАДРАТНЫЕ. ФСЁ, ЧТО ВЫ ПРЕДСТАВЛЯЛИ, НО БАЯЛСЬ СПРАСТЬ О ЖЕНЩИНАХ»

Сержант Фред Колон отодрал от плеча край очередной рекламной листовки, прилипшей, пока стражник усердно сторожил Оперу. Пробежав взглядом по строчкам и гравюре, он покачал головой, и попытался было приклеить плакат на место, когда за один из уголков листовки уцепились пальцы его друга и напарника. Не было в мире такой силы, которая заставила бы человека держаться за бумагу с изображением женщины, если к ней одновременно прикасался Шнобби Шнобс. Фред разжал пальцы, и листовка с шелестом исчезла где-то в карманах капрала.

— Шнобби, неужели очаровательная торговка рыбой снова стала к тебе холодна? — в голосе давно женатого (так давно, что лицо миссис Колон уже не удавалось вспомнить) сержанта прозвучал коктейль из сочувствия и превосходства. — Не думаю, что последние новости смогут заменить хорошую наваристую уху…

Фреду нравилось считать, что они со Шнобби стоят на разных ступенях культурной лестницы, но в действительности они находились даже в разных зданиях, и капрал пропустил все цветастые намеки мимо ушей.

— Это не на растопку, Фред, — отмахнулся он, собственнически поглаживая карман. — Я собираю коллекцию. У меня уже есть разворот «Оракула», передовица «Правды», Каталог открыток и марок, выпущенный Почтой и даже правый верхний обрывок рекламного плаката Гильдии Белошвеек.

— Белошвеек? — недоуменно переспросил Фред Колон.

Капрал протянул ему помятый листок с неровно оборванным краем:
«ВСЕ ТАЙНЫ КРОЙКИ И ШИТЬСЯ НАРОДОВ ДИСКА. УМЕРЕННЫЕ ЦЕНЫ. МАССАЖ. ХИМЧИСТКА. ОТУТЮЖИВАНИЕ. ОТПОВЫЕ ПРАЧИЧНЫЕ УРОЖЕНИЦ АГАТОВОЙ ИМПЕРИИ. НЕДЕЛЯ ДРУЖБЫ НАРОДОВ В РАМКАХ ПОДДЕРЖКИ КОНКУРСА» — гласили красные буквы. Одна из богатейших гильдий города могла себе позволить цветной шрифт. Развивая эту мысль, мелкий шрифт под заголовком сообщал:
«Гильдия Белошвеек вносит в призовой фонд 5 (пять) тысяч АМ долларов. Для непрошедших предварительный отбор, госпожа Лада проводит собеседования о вступлении в гильдию по сокращенной программе…» конец надписи был оборван, как и гравюра, предположительно, фривольного характера. Рекламные листовки Гильдия пользовались бешеным спросом у тех, кто не мог позволить себе большего.

— Это же Событие! — благоговейно выдохнул Шнобби, пряча обрывок обратно в карман. — Подумать только, финал проходит в нашем городе!

Фред с некоторым трудом засунул большие пальцы за пояс и снисходительно хмыкнул. Лично он, как человек культурный и просвещенный — в последнее время еще и страницами из газеты «Хозяйка!», прикрепляемыми миссис Колон вместе с записками на кухне — не видел в происходящем ничего странного. Совершенно разумно, что все эти грязные маленькие иностранцы согласились сделать именно его родной город местом проведения конкурса. Цивилизацию они нюхом чувствуют.

Капрал Шнобс тоже знал, что рано или поздно всё происходит в Анк-Морпокре… И всё же… Было что-то, что не давало ему покоя.

— Знаешь, Фред, — признался он. — Мне кажется «Мисс Черепаха» не самое удачное название для конкурса красоты.

— Но он же ВСЕДИСКОВЫЙ, Шнобби! — как истинный интеллектуал, сержант не видел в названии ничего странного.

Стражники подняли головы и посмотрели на покрывавшие почти весь фасад Оперы афиши. На огромных полотнищах в той или иной комбинации изображались черепаха, скудно одетая женщина и ваза из белого мрамора. На форме и размерах вазы комитет нравственности настаивал особенно упорно.

— Как хорошо, что певцы и кордебалет уехали на гастроли с этим новым кошачьим мюзиклом, — заметил Шнобби, не отрывая глаз от волн, проходящих по телу плохо закрепленной представительницы ИксИксИксИкс. — Им бы не понравилось, что чья-то прима назвала себя лучшей в мире…

— О да, — согласился сержант Колон, содрогаясь. — И они оккупировали станки балерин и их гримерки… Не представляю, откуда в девушках, питающихся одним сельдереем столько жестокости. Пожалуйста, скажи мне, что этот проклятый Последний континент далеко, и они точно не вернутся раньше срока.

— Фред… Шнобби, — негромко прорычал голос за спинами друзей. Голос, без сомнения, женский… И еще более без сомнения рычащий.

— Не поворачивайтесь! — прикрикнула сержант Ангва, завершая обращения и извлекая бриджи и рубашку из ниши в стене.

Фред замер, а Шнобби, влекомый чем-то, чего сам до конца не понимал, отодвинулся левее, чтобы прикрыть нишу от взглядов со стороны переулка.

— Я думаю, что месть кордебалета — меньшая из наших возможных проблем, — заметила девушка, выходя вперед через минуту. — Вы вообще помните, зачем вас здесь поставили?

Конкурс штатный оборотень стражи воспринимала очень болезненно, и тому было бесконечное множество причин. Раздражать её сейчас было всё равно, что размахивать выпотрошенной курицей перед носом у целой стаи волков. Именно такое сравнение пришло в голову Фреду и помешало напомнить о том, что при равном звании его опыт несравнимо больше. В роли выполняющего приказы всегда было что-то комфортное.

— Если ты про ту убервальдскую конкурсантку, которая выигрывала все местные конкурсы красоты начиная с века гарцующего носорога, то Лига Воздержания заявила протест и традиционалисты согласились не выпускать Мизереллу Керкорию Гемоглобину… и так далее из страны, — попытался успокоить девушку Шнобби. Он вообще меньше прочих боялся Ангвы — сказывалось ощущение, что его кусать она станет в последнюю очередь. В самую последнюю. Когда закончатся трава, деревья, тролли и семафорные башни.

— Да, но ты видел, кого они прислали вместо нее? — даже в человеческой форме оскал у Ангвы был пугающим.

У застеленной широким ковром лестницы остановилась карета с двухголовой летучей мышью. Даже если бы оркестр не заиграл гимн Убервальда, ошибиться в принадлежности роскошной повозки было невозможно — столько кованых и покрытых серебром украшений, ручек в форме волчих голов и цепей не было даже на складе «Металлических изделий Древеня Готта». Железо было даже на лошадях – в виде причудливых доспехов с шипами и крючьями. Причем доспехи скорее должны были своей тяжестью удержать запряженных в карету лошадей от побега, чем защитить. А лошадям было чего бояться — в отличие от собравшихся у Оперы людей они хорошо понимали, кого везут.

Лакей в украшенном гербом камзоле легко соскочил на мостовую и поспешил открыть дверь кареты. Фреду показалось, что не шарахнуться от темного провала бледному парню удалось только чудом. «Мальчишки из прислуги и вечный страх увольнения», — сочувственно подумал он и пригладил полоски сержанта на своем рукаве.

Первым на ковровую дорожку ступил посол Убервальда и тут же подал руку своей спутнице. Толпа взорвалась приветственными криками. Высокая блондинка, достаточно округлая в некоторых местах, чтобы люди начинали свистеть, и достаточно спортивная, чтобы поэты застрочили в блокнотиках о тетивах натянутых луков, сверкнула глазами, укусила воздух и начала неспешно подниматься по лестнице. Отчего-то это вызвало еще одну волну свиста и приветственных криков.

Ангва невольно вспомнила о том, что когда она прибыла в город, анк-морпоркци приветствовали её совершенно иначе. И это еще заочно. Хотелось чувствовать гордость за свой вклад в потепление человеческо-оборотнических отношений, но ощущалась только досада. Да еще и платье этой дылде шло…

— А ведь я говорила, что ты совершенно зря переживаешь из-за своей скрытой пушистости, - радостно пропела констебль Салли, свесившись из окна второго этажа.

Ангве захотелось запустить в нее сапогом, но попасть в вампиршу всё равно бы не удалось, да еще потом пришлось бы хромать, обходя здание.

— Не понимаю, что есть у нее, чего ты не видишь у себя? — продолжила удивляться Салли, приветливо помахав Фреду и Шнобби. — Если хочешь знать моё мнение, подтвержденное инспекцией её гримерки — грудь у тебя почти на размер больше. И плечи не такие широкие. И даже в сапогах твои ноги пахнут лучше…ой!

Сапог всё-таки нашел свою цель.

— Я сейчас немного убью её, — пробормотала Ангва, оставляя мужчин и направляясь к черному ходу, — А вы продолжайте гонять любопытных. Никаких гостинцев от бабушки внутрь не передавать. Никаких цветов. Никаких подарков, которые взрываются, когда их проверяешь…

— Мы помним, — рискнул подать голос Фред.

— Надеюсь, она не убьет Салли совсем, — вздохнул Шнобби, когда шаги стихли. — После того, как комиссия запретила допускать в гримерки гномов без медосмотра, у нас внутри только они двое и Глэдис. Но Глэдис даже не стражник — она сортирует письма…

— Думаю это всё от переутомления, — поделился мудрым наблюдением Сержант Колон. — С тех пор, как начали прибывать первые конкурсантки она всё время на ногах…на лапах… Кстати, это может быть и а-вита-миноз. В газете миссис Колон недавно писали, что весной собаки из-за него просто звереют.

— Думаю, я мог бы почистить для Ангвы немного винограда, — сочувственно сказал Шнобби. — Или снова поработать под прикрытием…

Фред закашлялся. Он не был уверен, какая картина пугает его больше. Пожалуй, что всё-таки Шнобби в платье.

— Ангва — сильная и независимая женщина, — осторожно сказал он. — Боюсь, твоё предложение помощи могло бы её обидеть.

* * *

На столе командора Ваймса цвела ветка яблони.

Будто бы светящиеся изнутри лепестки среди полупрозрачных зеленых листьев.

Трехлитровая банка с водой и подсыпанным Игорем порошком-подкормкой терялась под картонными папками и сложенными вчетверо листами, которые и не думали исчезать со стола. Вся вместе эта композиция – цветы на вершине горы бумаг — напоминала аллегорию кругооборота целлюлозы в современном мире. Капитан Морокоу завершил созерцание моно-букета в естественной среде и поделился наблюдениями.

— Может быть, — пожал плечами Ваймс, — Няня снова возила Сэма в деревню, где он учился лазить по деревьям. Без своего трофея он отказался возвращаться.

Тут никого не обходящая стороной весенняя сентиментальность достучалась и до главы стражи и он, бросив взгляд на цветы, неловко пробормотал:

— Подумать только — и из вот этих крошечных штучек потом вырастают целые яблоки. Однажды в меня попали Квирмским наливным и сломали ребро даже через нагрудник…
Как житель большого города командор с некоторым скептицизмом относился к идее появления на свет фруктов. Он откашлялся, заглянул в открытую папку и строго спросил:

— Кстати о цветочках, что там с Нежно Желтой Чайной Розой? Она все еще бледно-зеленая?

— Сэр, — укоризненно сказал Моркоу и Ваймс на мгновение почувствовал себя лордом Ветинари.- Это не вина девушки, что она решила прибегнуть к традиционным рецептам красоты Агатовой империи и съела те личинки. Даже госпожа Сибилла сказала, что во время соревнований участницы не способны трезво мыслить.

Упоминание жены подействовало. Ваймс бросил еще один взгляд на цветущую ветку и прикрыл глаза.

— Надо признать первые два тура она действительно выглядела лучше всех, — согласился он. — Но потом у этой Розы начали отваливаться ногти, вылились… то есть ввалились глаза, полопались сосуды и начала шелушиться кожа…

— И то, как её трясло, бедняжку… — в унисон продолжил обычно непрошибаемый Моркоу.

— Хорошо, что Игорь успел вовремя удалить эту гадость.

— По крайней мере, она прославилась. Газеты писали, что полосная операция на главном подиуме при помощи столового серебра была самым впечатляющим номером вечера, — протянул Ваймс, пытаясь изгнать отпечатавшуюся на внутренних сторонах век картину.

— Особенно, когда констебль вскрыл её ножом для дичи… — немного побледнел Моркоу.

Почти изгнанная картинка внезапно ожила и наполнилась звуками и запахами. Вот Игорь одним быстрым движением рассекает платье и задирает верхнюю половину до груди девушки. Вот аромат Двухсотлетнего Особого Виски в воздухе. Вот нож с вензелем впивается в практически идеальный белый живот и движется, движется, движется вниз… Совсем неглубоко, словно убервальдец решил счистить с конкурсантки кожу, как с экзотического длинноногого плода… А потом Игорь велит Моркоу что-то держать и достает из банки штуки, до ужаса похожие на прищепки для волос, которыми пользуется Сибилла. Возится с ними и снова режет что-то розоватое, блестящее и мягкое.

Ваймс, которому пришлось удерживать на месте рванувшегося к столу посла, видел много ранений, но до вчерашнего дня не осознавал, сколько же в таком небольшом человеческом теле слоёв.

С другой стороны это жуткое не-ранение закончилось спасенной жизнью. Поэтому Ваймс сглотнул и открыл глаза.

— Жаль случившееся не засчитали вместо выступления, — с обычной ухмылкой пробормотал он.

— Бледно Желтая Чайная Роза была скорее ассистенткой, — Моркоу пожал плечами. — И сделала не так уж много. Но ведь не потребуешь от бедной девушки еще и петь, когда из нее вырезают мух размером с полпенса?

Ваймс кивнул. Уже в который раз с начала безумного конкурса ему казалось, что окружающие люди воспринимают затасканную фразу «Искусство требует жертв!» слишком серьезно. Он отложил папку, чем спровоцировал небольшой бумагопад. На пол посыпались анонимные доносы от участницы из Эфеба на участницу из Омнии (желтая бумага с тесненными лилиями) и почти аналогичный от Участницы из Омнии на участницу из Орлея (лавандовая ароматизированная бумага). Орлейка своё письмо в стражу подписала и даже оставила на краешке листа отпечаток помады в форме губ (штамм «игривый поцелуй №1», лавка Боффо, 70 пенсов шт). Для разнообразия она уличала не конкурентку, а парикмахершу девушки из Клатча и именно на эту жалобу стража должна была прореагировать как можно скорее. Иначе Конина, Боевая Парикмахерша и Мастер 77-ми способов экстремальной укладки разберется с обидчицей первой… А прислать еще одну девушку город на болотах никак не успеет и случится СКАНДАЛ.

Лорд Ветинари, и что в данном случае еще важнее, входящая в состав судей Сибилла очень просили подобного не допускать.

— А что у нас с участницей из Ланкра? — устало осведомился командор стражи. Его не покидала уверенности, что обеспечивать безопасность на конкурсе должны якобы несуществующие черные клерки. Или стая пираний. — Мы же вроде разобрались со скандалом вокруг голоса этой мисс Нитт, и того, что он якобы точь-в-точь, как при дебюте у этой тощей, бледной девочки… Не помню её имени.

— Звезда сейчас покоряет ИксИксИксИкс, — взбодрился Моркоу. — Так что худшего не произойдет. Но дива Последнего континента уже попыталась повеситься от зависти. К счастью люстра не выдержала, и девушка отделалась парой синяков. Угрожала сорвать свой выход и не петь, но госпожа Сибилла как-то её уговорила. Милая старушка приготовила для бедняжки чудесную мазь, так что СКАНДАЛА на конкурсе купальников мы избежим. По крайней мере, с этой стороны.

Ваймс припомнил два морщинистых лица под остроконечными шляпами, которые вечно маячили в толпе за плечами Агнесс Нитт, но о ком говорил капитан так и не догадался.

— Кстати о ланкрцах, — командор подсмотрел в еще одну папку. — Трактирная драка в Сестричках Долли переросла в состязание кузнецов. Были подкованы 11 лошадей, две свиньи, коза, курица и собачья будка. Гильдия Кузнецов и Жестянщиков оформили заказ в Гильдии Убийц, но отозвали его после, — он подсмотрел еще раз, — визита матери жертвы? По словам нашего осведомителя, доктор Низз был искусан диким котом и спешно отбыл «на воды», что бы это ни значило. Вчерашний фейрверк, запущенный со стороны Башни Искусств и взорвавшийся над ланкрским общежитием в форме слов «МОЯ ГОСПОЖА ЭСМЕРАЛЬДА» и едва не сжегший квартал? Потоп в бухгалтерии издательства, занимающегося кулинарной книгой «Ланкрской Ведьмы»? Гильдия Шутовских дел и Баламутства устроила парад позора перед окнами короля Веренса Второго? Маленькие дети, бродящие по Теням и спрашивающие «Далеко ли до гор», пугая местных жителей до поседения?.. Моркоу, от чего мне кажется, что поглазеть на конкурс приехал ВЕСЬ Ланкр?

Воспитанник гномов обратил свой взор в некую точку пространства, где вполне могла конденсироваться высшая мудрость, пошевелил губами, проводя какие-то расчеты, и расплылся в улыбке:

— Никак нет, сэр. Шон Ягг остался сторожить замок, также Дерек Плесень и Скот Скотт приглядывают за животными. И вдовы Хендикс, в числе семи человек, остались присматривать за фермами…

— Моркоу, — Ваймс осторожно опустился на стул. — Только честно, откуда ты всё это знаешь?

Молодой мужчина пожал плечами:

— Король Веренс предоставил мне полную перепись населения, когда я забеспокоился, удастся ли Гильдии Туризма всех разместить. Конечно, Ланкр небольшая страна и какое-то время приглядывать за всем может десяток человек, но даже по слову своих ведьм они не бросили бы хозяйство совсем без присмотра. Собственно ведьмы им первые и не позволили этого сделать.

— А что король? — не удержался ярый антимонархист Ваймс.

— Веренс Второй просвещенный и ответственный монарх, знающий, когда необходимо прислушиваться к пожилым женщинам и мастерски умеющий использовать общественное мнение. Благодаря параду Позора и соревнованию кузнецов, о Ланкре говорят во всех посольствах и на улицах. Когда утром мы встретились на рынке, Его Величество сказал мне, что собирается развивать в стране туризм.

Ваймс согнал с лица ухмылку. К сожалению Ланкр не был главной проблемой.

— Сегодня, во время ежедневного отчета, лорд Ветинари подтвердил опасения Салли, — сообщил он капитану. Тот моментально нахмурился. — Кандидатуру тысячелетней кровопийцы традиционалисты подсунули заранее рассчитывая, что им откажут. Так что приехавшую к нам девушку они и планировали прислать с самого начала.

— Я слышал, как некоторые работники убервальдо-морпоркци рассказывали о госпоже Мехх довольно неприятные слухи, — признал Моркоу. Между его бровями появилась складка, которая, впрочем, быстро разгладилась. — В любом случае этим историям лет десять, когда госпоже Мехх было не больше пятнадцати, а подростки всегда очень вспыльчивы и часто ударяются в крайности. Думаю, имел место небольшой бунт против общества, приукрашенный, чтобы заинтересовать ценителей «кровавой убервальдской экзотики».

«А ведь ты видел Убервальд своими глазами», — подумал командор. — Я бы назвал истории об охоте на людей, ловушках с ржавыми гвоздями, подвешивании на цепях на стене замка и выгрызании глаз всем, кто видел её в процессе превращения немного смягченными. Думаю, бедные беженцы боялись, что местные не поверят, если те расскажут, как всё было на самом деле.

— Ведь сейчас Убервальдом управляет просвещенный и уважительно относящийся ко всем формам разумной жизни совет, — продолжал успокаивающе вещать Моркоу, — Конечно же они не отправили бы неуравновешенную особу с тягой к людоедству представлять страну.

«Думаю, у них больше десятка причин поступить именно так, — закатил глаза Ваймс. — После отказа Гемоглобине совет просто обязан был принять другую кандидатуру от старых семей. Второй отказ грозил бы расколом. Даже зубастая подружка Ветинари не стала бы рисковать — она слишком много сил потратила, чтобы усадить этот совет за один стол…»

— Надеюсь, ты прав, и я волнуюсь зря, — сказал он вместо этого. — В конце концов, нынешний посол давно завязавший «черноленточник»… То есть уважаемый член Лиги Воздержания. И он одобрен на эту должность сам знаешь кем… Думаю, и дальше ограничим наблюдение горгульями и Салли. Если она, конечно, и дальше сможет наведываться в посольство «на чай» каждое утро. Из-за беготни по Опере она выглядит какой-то бледной. И, пожалуйста, не надо каламбурить.

— И в мыслях не было, сэр, — заверил капитан. — А в остальном всё в порядке, сэр? Из-за Праздничных Хлопот мне не удается следить за всем в городе… — он почти жалобно вздохнул. Ему совершенно не нравилось сваливать лишние дела на командора и чего-то не знать.

— О, всё тихо и спокойно, — уверил подчиненного Ваймс. — Все, кто умнее креветки, решили на время притихнуть. Нелицензированные воры, рискнувшие напасть на горничных и прачек из посольства Агатовой Империи уже способны глотать перетертый гороховый суп. Вечером соберется консилиум по вопросу извлечения бельевых щипцов из кишечника их скупщика – предложение посла Империи просто вытащить, как есть, а что налипнет — размотать, удалось отклонить. По решению суда, город должен атташе по культуре с ИксИксИксИкса новую овцу, в замен убежавшей, и деньги на платье для жены. Отстирать от подола мозги Джонни Скотоложца так и не удалось. Вот уж не думал, что бумеранг — это оружие ближнего боя…

— Большие международные соревнования для того и нужны, сэр, чтобы узнавать новое и сближаться с представителями других культур, — улыбнулся капитан. — Уверен, сейчас за стенами Псевдополис Ярда происходят самые невероятные вещи.

— Не сомневаюсь, Моркоу. Даже не сомневаюсь.

* * *

Капитан Моркоу даже не представлял, насколько был прав.

Не далее как за два дня до описываемых событий произошел случай, логическая и статистическая вероятность которого была настолько ничтожной, что даже Гекс, слишком живой компьютер из Незримого Университета, не решался её вычислить. Себя-Режу-Без-Ножа Достабль отказался влезать в авантюру, чтобы заработать большие и совершенно законные деньги.

— Нет, — проблеял он, пятясь к выходу из подвала, — Даже не уговаривай. Как для меня, это слишком мерзко хлюпает.

— Но я всё проверил! — попытался догнать его собеседник. — Это совершенно безопасно!
Достабль, сам не раз говоривший подобные вещи клиентам, совершил виртуозный скачек по лестнице спиной вперед.

— И не уговаривай меня, приятель, — он потряс головой и сглотнул. Главное было не смотреть на приоткрытые дверцы шкафа за спиной бывшего — совершенно точно бывшего — делового партнера.

— Но ты же вложил деньги! — использовал последний аргумент растерянный человек с взъерошенными волосами. — И без твоих связей мне ни за что не удалось бы его купить… Ты представляешь, какое чудо, что мне удалось заставить его работать? Это ведь безграничные перспективы, особенно сейчас! Дорога мощеная долларами до Пупа и обратно! Неужели ты не рад?

— Честно говоря, пойди всё по плану и просто перепродай мы его — я был бы рад куда больше, — прошептал Достабль, как завороженный глядя на дверцы шкафа, открывающиеся всё шире. Вот стали видны полки… Не дожидаясь, пока свет ламп проберется глубже, торговец зажмурился и бросился прочь из подвала.
— Ну ладно, — вздохнул человек и одернул белый халат, найденный в коробке с этим. — Игорь, ты уже расклеил объявления?

— Да, мафтер, — прошепелявил из-за плеча ассистент.

Человек даже не вздрогнул. Он не был уверен, как именно нанял на работу убервальдца, и когда же это произошло, но в его присутствии здесь и сейчас было что-то совершенно правильное.

* * *

— Жанетта, милочка, и не забудь пеньюар с шелковыми вставками и отделкой на груди, — проворковала старшая камеристка участницы из Щеботана, напутствуя горничную, но тут же передумала. — Нет, лучше тот, с желтыми лентами. И скажи мадмуазель Щелчок, что она уволена. Поторопись, наш выход всего через полтора часа!

Краса и гордость Щеботана что-то промычала и завращала глазами, но продолжила суеверно сжимать губами булавку. Камеристка кинулась к ней и принялась закручивать вентиль на баллоне с загадочной надписью «Концентрированный овцепикский воздух для цвета лица». Языки огня, подозрительно подрагивающие на свечах, опали. Горничная поспешила выскользнуть из гримерки.

В первую очередь она собиралась отыскать Мартину Щелчок и в неподобающих молодой даме выражениях высказать всё, что о ней думает. Новость об увольнении можно было отложить до тех пор, пока Мартина поможет ей принести с верхнего этажа все перечисленные камеристкой пеньюары. Иначе снова окажется, что старая сушеная рыба имела в виду именно тот, от которого успела пять раз отказаться. Может к тому времени камеристка сообразит, что нельзя отказываться от лишних рабочих рук. Но всё равно, со стороны Мартины ужасно не по-дружески было отлынивать в день третьего тура, ради встречи с симпатичным лакеем!

Поднимаясь по лестнице, Жанетта так яростно топала пятками, что предающаяся целебному дневному сну Мисс Квирм проснулась, а стучать в дверь их с Мартиной коморки стало бессмысленно.

«Хотя кто знает этих бледных и обманчиво холодных парней, — Жанетта чудом удержала себя от намерения пинком распахнуть двери. — Может эта дура действительно потеряла голову…»

Горничная благочестиво врезала кулаком по доскам и крикнула:
— Надеюсь, вы в приличном виде! Вхожу на счет три!

И принялась считать: «Один, один-с-четвертью, один-с половиной…»

Через время, достаточное для прощальных поцелуев и спешного одевания целому полку солдат, девушка толкнула дверь и вошла. Сначала ей показалось, что протекла крыша. Потом, что подруга в последний момент отдала предпочтение художнику-примитивисту, который обещал нарисовать урожденную щеботанку «как тех щеботанских девушек», и тот взорвал в комнатке банку красной краски… Только потом она почувствовала металлический запах и поняла, что разворошенная кровать Мартины пуста. Разум её впал в оцепенение, но руки и ноги, лишившись руководства, обратились к последней внятной команде. Белая как бумага девушка подхватила шляпную коробку и шагнула к огромному сундуку, беречь который её обязали как зеницу ока.

— С желтыми лентами, — прошептала Жанетта, откинула тяжелую крышку, заглянула внутрь.

С горы белья скатилась голова с растрепанными рыжими кудрями, ударилась о доски и замерла, удивленно глядя в потолок.

Горничная, впитавшая с молоком матери навык обращения с отсеченными головами, осторожно подняла её. «Гильотина» была любимой игрой щеботанских детей. В городе высокой кухни каждому хоть раз в жизни подкидывали в кровать или шкаф голову из папье-маше или тряпок. Только вот эта женская голова была слишком тяжелой. Решившись на последнюю проверку, Жанетта перевернула свою находку.
Обрубок шеи был влажным, красным и в нем были срез позвоночника, хорошо знакомый горничной по работе на кухне, и… отверстия. Те самые, которыми все пользуются, чтобы отправить еду навстречу желудку, но в действительности мало кто себе представляет. Жанетта рухнула на пол.

— Ой, — сказал кто-то. — Как неловко получилось.

* * *

С точки зрения Ангвы констебль Салли просто по своей вампирской натуре возвышалась над всеми. При этом ненамеренно, что еще больше раздражало. С точки же зрения золотистой волчицы, обнюхивавшей угол, Салли была раскачивавшейся над её холкой ногой в странно пахнущем ботиночке…

— Это просто бессмысленно, — простонала вампирша, поудобней устраиваясь на пузатом комоде и откидываясь спиной на стену. Если Ангва еще могла заставить себя обследовать коморку горничных и не зайтись воем, то Салли не продвинулась дальше коридора, ведущего к лестнице. — Я имею в виду: зачем кому-то убивать прислугу, когда вокруг полно этих пышущих собственным величием полнокровных дамочек? Ох, нет, я опять сказала слово на букву «к»… Это не зверское убийство конкурентки ради победы. Это даже не устранение костюмера или парикмахерши, чтобы сорвать выход… Ты можешь делать то, что вы, собаки, в таких случаях делаете, немного быстрее? Я ни в коем случае тебя не подгоняю, просто вот бы леди Сибилле удалось убедить остальных судей пропустить к нам Шелли… И открыть окна. Неплохо бы помыть там наверху всё. Лавандовой водой. Или розовой. Два раза. Ты так хорошо держишься, не представляю, как тебе это удается!

«Потому что последние десять минут я держусь только чтобы утереть нос тебе!» — подумала Ангва, отбегая за вешалку, чтобы сменить облик. Кровавое марево в голове сразу стало немного пожиже.

— Бесполезно, — сообщила она, заправляя рубаху. — И если тебе так тяжело здесь находиться, могла бы еще раз поговорить с девушкой, нашедшей голову.

— Не думаю, что после ощупывания расчлененного тела ей нужно именно общество вампира, — улыбка Салли вышла кривоватой. — Пусть лучше еще немного посидит с Глэдис. С ней она чувствует себя, как за каменной стеной.

— Ха-ха, — сказала Ангва. Воспоминания о разгромленной комнате выводили её из себя. Даже если забыть о потеках крови, заливших стены и потолок, когда некто разорвал, перегрыз или рассек мисс Щелчок горло. Вся Опера — от крыши до подвалов — была её участком. Хорошо — её и Салли, но именно она была старшим офицером. А вампирша до сих пор скорее шпион, чем настоящий стражник.

— Большие события не отменяют маленьких ссор и просто психов, — авторитетно сказала оборотень, но, немного помявшись, признала. — Хотя, я скорее ожидала бы, что голову подбросят в чью-то гримерку. Например, хозяйке девушки. С хорошим таким намеком, что она следующая.

— И кто бы мог такое провернуть? — Салли спрыгнула с комода и стряхнула с бриджей несуществующие соринки.

— Мы точно отобрали всё оружие у группы из Борогравии?

— Кроме сабель начальницы охраны. Но это твоя подруга и она завязала такие красивые узлы на рукоятях, когда обещала никого не рубить…

* * *

В гримерке участницы из Ланкре кипела работа…

— Нянюшка, — взмолилась королева Маграт, рукой разгоняя алкогольные пары. — Нас же просили не варить ничего в Опере!

— Это всего лишь вино со специями! — возразила Гита Ягг, прикрывая крышкой булькающую кастрюльку. — Нервный тик и нерешительность как рукой снимет. Это я, как женщина, устроившая восемьдесят четыре свадьбы, говорю! Если Агнесс снова вцепится в штору и откажется выходить, Эсме грозилась выйти вместо нее. Она ведь тоже Ланкрская Дева, хм-хм…

— Вы думаете, я не узнаю запах укипаловки? — не сдавалась королева. Статус матери позволял ей не пасовать перед многозначительным хмыканьем. — Да боги с ним, с запахом, ваш эликсир бодрости уже проел дыру в донышке… Лучше помогите мне зашить платье. С этими иголками творится что-то странное.

— Спасибо, Маграт, — печально — и придушенно — поблагодарила Агнесс Нитт. — Но мы все понимаем, что всё дело в том, что я слишком толстая.

— Никто не может за два дня поправиться так, чтобы мерки устарели, — отмахнулась Нянюшка.

В том, что платье сшито точно по её замерам, матриарх клана не сомневалась — именно её дочери и невестки не смыкали глаз больше суток.

— Может и так, — покорно согласилась Агнесс, но тут же в спор включилось её альтер-эго. — А Джинджер Смит из Псевдополиса как-то удалось похудеть за вечер на три размера для конкурса купальников.

— Скорей всего дело в корсете, — пожала плечами Нянюшка Ягг. — Жаль, конечно, что твой порвался…

— Видимо её тоже, — мрачно сообщила молодая ведьма. — Сегодня она снова поправилась.

— Но с этими иголками действительно что-то не так! — вклинилась Маграт.

— Ты просто слишком сильно на них нажимаешь, вот и гнутся, — пожала плечами старшая ведьма, зачерпывая из кастрюльки.

— И завязываются в узлы? — обернулась к ней бывшая ведьма.

В пальцах у королевы Ланкра было четыре перекрученные иглы.

* * *

«Умаляю, не шумите», жестами показала госпожа Сибилла, оставляя стражниц за кулисами. Хотя с тем же успехом она могла бы попросить в голос, играя на барабанах — по бокам и за декорацией с черепахой шумели все.

— Напомните мне, которую из них убили? — рассеяно поинтересовалась камеристка Анжелики Пятой, потомственной первой красавицы Щеботана. — Не поймите неправильно, я не жестокая женщина. Но никогда их особо не различала. Отец мадмуазель нанял их через агентство именно из-за заурядной внешности и большого сходства. Всегда так неприятно, когда прохожие, вместо того, чтобы смотреть на хозяйку, пытаются понять, какая из её горничных полнее или выше. Я столько времени потратила, чтобы научить их правильно ходить… Ну, кто так садится?! Вы видели, что сделала эта выскочка их Эфеба? Ну, всё, одной проблемой меньше!

Ангва и Салли переглянулись. Даже Анжелика Пятая — не слишком умная, но чувствительная девушка — удосужилась красиво заплакать, услышав новости. А вот камеристка была с головой погружена в конкурс.

— Мы должны еще раз поговорить с горничной, — нахмурилась Ангва, пытаясь ухватить за хвост какую-то важную мысль.

— Думаешь, наш псих убил не ту девушку? — удивилась Салли.

— Нет, ты помнишь, что она говорила о голове? И тебе ничего теперь не кажется странным?

Вампирша прищурилась, скорей всего прислушалась к ускорившемуся сердцебиению Ангвы, что у кровопийц был инстинктивной реакцией на неожиданный вопрос или загаданную загадку, и изящно показала головой.

— Девушки были, цитирую «невзрачными и одинаковыми». А пропавшая голова — рыжей.

— Во имя всего плоского! — всплеснула руками Салли. — У нас две жертвы?!

* * *

— Индикатор, — веско сказала Нянюшка, как следует, изучив иглы. Процесс изучения включал в себя попытки их развязать, проверку остроты и ковыряние в ухе. — Это чаро-индикатор. Где-то неподалеку был выброс магии.

— Мы должны что-то предпринять? — обрадовалась Агнесс, перед которой замаячила возможность сбежать с конкурса. Ведовство ведь было выше каких-то там позолоченных корон, ваз и титулов.

— Нет, мы должны подождать Эсме, которая ушла разнюхивать про убийство, — осадила её Нянюшка, — А ты должна через десть минут выйти на сцену и как следует представить Ланкр. Не беспокойся, это же Анк-Морпорк. Здесь стоит эта большая, очень символическая башня и полно магистров того или профессоров сего. Наверное, волшебники опять что-то недоглядели.

С этими словами Гита Ягг передала Агнесс «Этим Девушкам» и торжественно указала трубкой в сторону громкого шума.

— И заставь этот город забыть про безголосую мышь, которую они называли звездой, — напутствовала она.

Напоминание о провале оперной карьеры подействовало. Агнесс… вернее Пердита уверенным шагом направилась завоевывать корону. Или хотя бы вазу. Чтобы потом дождаться возвращения оперной труппы и посмотреть на их лица.

— Укипаловка с гвоздикой, перцем и чесноком — давно проверенное средство, — подмигнула Нянюшка Маграт. — Хватает пары вдохов. Правда к вечеру будет болеть голова… Но красота требует жертв.

— Вы просто жалеете, что вам не разрешили участвовать, — королева Ланкра, чувствующая необычайную готовность сворачивать горы, поспешила открыто окно. — И не пытайтесь меня убедить, что вы действительно оставите все волшебникам. Четыре новенькие иголки с большими ушками! Мы с вами в Орлею летали из-за меньшего.

Нянюшка, под укоризненным взглядом королевы, честно попыталась выглядеть смущенной. Патриотически-монархические чувства никто не отменял только потому, что ведьма помнила эту королеву с цветочками в волосах и в куче амулетов.

— Ты не волнуйся, — заверила она. — Мы с Эсме посмотрим одним глазком — и мигом обратно. Мы же просто туристки. А вот тебе нельзя. Веренс говорил, что тогда будет СКАНДАЛ.

***

— Думаете, это вернулся призрак Харви-капустника? — прохрипел Ублюдок Стив, ни в коем случае не осведомитель Стражи. — Парни только о нем весь день и говорят. Тогда маньяки были настоящими, а не как сейчас — одна две дамочки, десять минут работы бритвой — и ты уже на передовицах. Капустник человек двадцать на тот свет отправил…

— Что за Харви? — капитан Моркоу сдвинул золотистые брови. — Почему я о нем не слышал, Стивен?

— Стивеном меня зовет только мамаша, — сплюнул авторитетный член банды Ползучее Тряпьё, но капитан и правда был крутым мужиком и на него плевок впечатления не произвел. Ублюдок Стив ощутил непривычное смущение. — Вас тогда еще в городе не было. Да и меня тоже. Но как только Макс-Из-Под-Крыши рассказал про башку в Опрере, Брехун Чарли тут же вспомнил о старине Харви. Говорит, жил такой в Тенях. Вроде бы капустой торговал, а свихнулся потому, что всю жизнь хотел вырезать баб, которые спереди кораблей торчат… Охотился на приезжих и белошвеек. Сначала пырял ножом в почки — раз, раз, раз! — потом на съемной хате пилил трупы лобзиком, а потом выставлял на Мосту, между бегемотами. Или в пасти этим зверюгам вкладывал… Тут Чарли не уверен. Но помнит, что всё лишнее Капустник прятал в сундуки и чемоданы самих теток, и вывозил из города. Про него все узнали, когда на жаре чемодан взорвался и обдал стражника на воротах не то кишками, не то костным мозгом — хотя кишками прикольнее… Чарли всё знает. Он старый. Почти как вы.

Моркоу припомнил Чарльза Пятнышко, подмастерье сапожника с Персиковопирожковой улицы, семнадцати лет от роду и мысленно разделил количество жертв и зверств надвое.
— А почему призрак? — уточнил он привлекшую внимание деталь.

— Так Старина Камнелиц его выследил и до смерти забил одним из чемоданов. Очень уж Харви сопротивлялся. Это аккурат за год до вашего появления было. И теперь все думают, что это Капустник вернулся, прирезал бабу, но всю сразу унести не смог. Он же призрак, куда ему. Вот за башкой и пришлось возвращаться. Никогда вы её не найдете, потому что теперь и башка и тетка кормят капустного червя в Сто Лате.

Чтобы придать свои словам вескости, информатор сунул руки в карманы и снова сплюнул.

— Стивен! — позвала женщина в поношенном желтоватом пальто. — Стивен, куда ты опять пропал? Служба вот-вот начнется, а преподобный Семипал просил не опаздывать!

— Простите, госпожа Подкова, — капитан Моркоу расплылся в приветливой, но немного виноватой улыбке. — Это я задержал его.

— Ну что вы, — тощая и усталая госпожа Подкова тут же заулыбалась в ответ. И погрозила сыну пальцем. — Сколько можно тебя просить не сутулиться, Стивен? Попрощайся с капитаном, и пойдем.

Ублюдок Стив, восьми с половиной лет закатил глаза, всем видом давая понять, что до споров с женщинами не опускается, и, церемонно пожав Моркоу руку, умчался забирать у матери тяжелую сумку.

Капитан помахал вслед и вычеркнул из блокнота очередную многообещающую версию.

Оставалось проверить не пропадала ли в районе Оперы рыжеволосая девушка и поинтересоваться в Гильдии Врачей хирургами, способными отпились голову идеально ровно.

* * *

Репортеры ждали. Карандаши замерли над раскрытым блокнотами, любопытные взгляды перемещались между сержантом стражи и конкурсанткой.

Баронесса Брунея Мехх, по мнению Ангвы совершенно не изменилась со времени большого собрания стай, куда их обеих привели родители. Чтобы максимально сжато и точно описать причины, по которым мисс Мехх не нравилась Ангве, достаточно упомянуть, что покойный братец Вольфганг, краса и гордость народа оборотней, триумф инстинктов над личностью и садизма над инстинктами, мечтал видеть Брунею своей невестой, но был обозван изнеженным маменькиным щенком.

Если бы от Ангвы под угрозой полного уничтожения Стражи потребовали сказать о Брунее что-то хорошее, сержант сказала бы, что та умеет одеваться. Или раздеваться. Люди вряд ли отдавали себе отчет, что для существа, способного переплыть в прямом смысле слова ледяную реку и даже не чихнуть, одежда — не более чем красивое украшение. В то время как Ангва носила рубашки и бриджи из соображения приличий и чтобы помнить, кто она в данный момент, а Вольфганг ничего не носил вообще, ратуя за высшую красоту здорового и сильного тела, Брунея Мехх превратила одежду в макияж для всего тела. Такой костюм проще было каждый раз рисовать по трафарету, чем снимать и одевать.

Причудливо соединенным между собой лоскуты ткани и кожи были таким тонкими, что через них можно было бы нащупать родинки. Кроме того некоторые из элементов лифа и заменяющий панталоны треугольник просто обязаны были держаться на клею — кожаные шнурки и тонкие цепочки никогда не удержали бы их на месте. Казалось, что стая лишенных женского общества модельеров изобрела костюм, который идеально подчеркивал — или выставлял напоказ — фигуру… а потом получила многостраничную петицию от комитета нравственности или иск от гильдии Белошвеек и в последний момент попытались спасти положение, прикрыв его меховой шубой.

Если шуба и была затребована комитетом, то опустившись на плечи убервальдской кандидатки, она повергла нравственность в прах.

— Пять, — сказала мисс Мехх, закидывая одну ногу на другую и совершая всем телом волнообразное движение. Оказавшийся в гримерке лакей сглотнул и закашлялся. Ангва знала, что прикосновение меха к голой коже приятно — а задняя часть костюма кандидатки была скорее отсутствием этого самого костюма — но считала, что так явно наслаждаться на людях всё же не стоило.

— Что, простите? — переспросила она, на всякий случай сверяясь с блокнотом.

— Пять волков пришлось убить, чтобы сшить эту шубу, — пояснила Брунея, откидываясь назад и заводя руку за голову. Теперь она терлась щекой о рукав. — Ты ведь хотела спросить об этом? Конечно, жестковато и как-то…серо, но не могла же я представлять Убервальд в манто из дурностая? Мы с папочкой загнали их лично… А как поживает барон Среброхвост? Мы давно не получали от него известий.

— Я здесь как офицер Стражи, — напомнила Ангва, не желавшая обсуждать семейные дела с посторонними.

— О боги, неужели меня в чем-то подозревают?! — Брунея совершила сложный гимнастический кульбит, одновременно подавшись вперед и подтянув на кушетку ноги.
Защелкали иконографы. Какой-то репортер до крови прикусил губу. Снятие показаний у кандидаток оказалось делом очень публичным.

— Не верьте этим наговорам, офицер-р, — продолжила улыбаться мисс Мехх, принимаясь играть с широкой цепью на своем поясе. — Все вокруг только и говорят: «Смотрите, какая милашка к нам приехала! Ну, разве она не лапочка?». Гости из Убервальда совершенно безопасны — это все знают. Наша кровожадность — всего лишь старые сказки… Должно быть, и правда стоило согласиться на шубу из кого-то белого и пушистого.

За этим последовали еще один акробатический кульбит, с забрасыванием ног в высоких сапогах на не прикрытый мехом подлокотник и новая череда щелчков и вспышек.

«Идиоты! — подумала Ангва, ощущая, как меняется запах в гримерке. — Кажется, у меня на глазах происходит обман эпохи. Цивилизация! О да, она окончательно добралась до Древней Страны, и Убервальд научился ею пользоваться. В трех шагах от этих мужчин находится существо, заявившее, что загоняла диких волков, свой ужин — тот самый, с кровью, из-за которой сюда не смогла войти Салли, — она жрала без ножа и вилки, у них на глазах она раздавила три звена цепи, способной удержать быка… а они все пялятся на сиськи и думают, что это просто игра в опасную девочку. Браво Лиге Воздержания — теперь нас и правда никто не боится. Вот только не помню, чтобы оборотни когда-то в эту лигу входили.

— Что вы можете сказать, по поводу конфликта с горничной из Щеботана два дня назад? — сержант взяла себя в руки и вернулась к делу. — Свидетели заявляют, что после того, как она облила вас горячим чаем, вы проломили рукой стену и обещали собрать с нее кожу, когда догоните.

— О, всего лишь маленькая вспышка гнева, — мисс Мехх хищно ухмыльнулась и прикрыла глаза. Кто-то за плечом Ангвы тяжело задышал и поспешил выйти. — Мы здесь все на нервах. Но я никого не ела, честное слово, офицеррр. Много мяса на ночь — это так вредно.

Ангва с непроницаемым лицом сделала пару пометок.

Брунея Мехх врала — по крайней мере, её запах и сердцебиение выдавали тревогу. Вот только никаких доказательств её вины не было, а Ангва была последней, кто мог требовать ареста подозреваемой на основании того, что та — оборотень. Она не могла даже надавить на Брунею перед репортерам: лишнее слово — и к утру все газеты пестрели бы заголовками о «собачьей сваре».

А самое худшее, что стерва, красочно убивавшая летучих мышей и голубей на своем дебютном выступлении, была права кое-в чем. Все в Опере были на нервах. Все успели хоть раз поссориться со всеми. Тощая кандидатка, не прошедшая второй тур, даже высказала бывшей в числе судей госпоже Сибилле — Сибилле Овнец, которую даже Салли называла «леди», — что женщины её размеров выходят из моды! Кажется, пропавшая не успела ничем зацепить только крыс (и то потому, что местные крысы относились к артистическим натурам с сочувствием).

«Это всё из-за атмосферы Оперы, — сказала себе сержант. — Стоило собрать всех этих женщин где-нибудь в другом месте».

* * *

Две черные шляпы плыли среди вечерних теней.

Непрофессиональные и малобюджетные охотники за мистическими явлениями в таких случаях обычно крались, озираясь и втягивая головы в плечи так, что начинали ныть шеи. Или же то и дело отбегали за угол, чтобы потерять друг друга из виду и обменяться истерическими: «Ты что-нибудь чувствуешь? Что-то странное?!" " За нами наблюдают! Оно/нечто/полиция/хозяин этого уединенного загородного участка хочет, чтобы мы ушли!».

Ведьмы же неспешно прогуливались, глазея по сторонам, покупая булочки, от которых не стал воротить нос Грибо, и совмещая приятное с полезным. Нянюшка даже не забыла вытащить из-под юбки авоську для подношений, вручаемых расплывающимися в щербатых улыбках членами Гильдии Воров. Слухи о ведьмах разошлись по Анк-Морпорку еще быстрее баек об очередном маньяке.

— Ты смотри! — цыкнула зубом Нянюшка, в который раз едва не провалившись в люк, — Сколько погребов накопали! Я всегда говорила, что этот патриций — хозяйственный парень, но почему посреди улиц-то?

— Не думаю, что это погреба, Гита, — пробормотала Матушка, доедая пирожок и разворачивая газетный листок, в который тот был завернут. Над объявлением об открытии клатчского салона красоты и рекламой полностью безопасных, 100% искусственных пилюль для похудания была небольшая гравюра с гномом, не знающим какую дорогу выбрать, и статья о «Подприятии» и расчистке городских туннелей.

Поморщившись, Матушка снова скомкала газету и метко бросила комок в тележку крадущегося следом за ними гнолла. Она оставалась твердой приверженкой «Ещегодника».

Нянюшка, тем временем, отпустила подвешенную на нитке иголку, немного подождала, пока та подергается, извиваясь, как червяк на крючке, и посетовала:

— Заряд сдох, Эсме, — Теперь или ждать следующего выброса или искать, как обычно. Есть идеи, что это может быть? Университет фонит по-другому, а больших причудливых камней или рощ в этом городе нет.

Матушка оглядела перекресток, на который их вывел след выброса, как командир, выбирающий место для засады хорошо знакомые горы, обнаружила платочно-корзинное шевеление вдоль одной из улочек и зашагала туда.

— Пройдемся до рынка, — отрывисто бросила она. — Хороший лук, наверное, уже разобрали, но свежие сплетни могли остаться.

* * *

Девизом Оперы было «Шоу должно продолжаться!!!».

Вседисковому конкурсу красоты он — с добавлением пары восклицательных знаков — тоже вполне подходил.

Ровно в десять часов утра Опера распахнула двери, чтобы все желающие могли удостовериться — убийство, сам факт которого невозможно доказать из-за отсутствия тела — не помешает храбрым и прекрасным девушкам спуститься по установленной на сцене лестнице, ослепить репортеров улыбками и спеть песенку. Судьи при этом якобы не присутствовали, что делало неофициальное выступление еще более важным.

И если в начала всё шло скучно и предсказуемо — сформировавшаяся во время тайного ночного перекуса коалиция Ланкра и ИксИксИксИкса заглушила голоски всех прочих участниц, а потом убервальдская красавица довела улыбкой соседок до дрожи, — то под конец восстановленная было респектабельность конкурса была загублена окончательно.

Уверовавший что боги, наконец, повернулись к нему нужной частью тела, ведущий дернул за шнур, рассчитывая вызвать дождь из конфетти. С первого раза хитрый механизм, закрепленный над сценой, не поддался, и мужчина потянул сильнее.
На доски, закрывающие оркестровую яму, посыпались лепестки из цветной бумаги.

Большой бесформенный кусок мяса с громким «шлеп» приземлился на несколько секунд позже, опровергая не только теорию о том, что все предметы притягиваются к Диску с одной силой (кроме белок-летяг, которые пугают держащих Диск слонов, и потому падают медленнее всех), но и те, что гласят о большей скорости тяжелых предметов.

При падении комок лопнул, обдав ближайшую участницу, Звезду Гершебы мисс Лили Гиппотенузу, ржавого цвета жидкостью и принялся растекаться.

Обрызганная девушка завопила и бросилась вверх по лестнице. Если она пыталась убежать от опасности, то это ей не слишком удалось, потому, что запутавшись в подоле платья, она упала сама и сшибла с ног Брунею Мехх. Образовалась живописная куча-мала. Не дожидаясь команды зашумели вспыхивающие саламандры на иконографах. Отто Шрик, сумевший запечатлеть в одном кадре голые лодыжки девушки из Гершебы и синяк под глазом убервальдской кандидатки, подхватил свой аппарат, и виртуозно орудуя треногой, принялся прокладывать себе путь к выходу.

Пока истерика накрывала лестницу ступенька за ступенькой, Агнесс Нитт осторожно, стараясь ни в коем случае не задрать юбку выше, чем следует, спустилась вниз и склонилась над причиной паники. Пахло, конечно, отвратительно. Но на ускоренной ведьмовской практике, вынося судна за ланкрскими стариками, она встречала ароматы тошнотворнее, так что от запаха быстро удалось отстраниться. Сам кусок мяса был намного интереснее. Хотя бы потому, что был очень даже желудком, печенью и почкой с некоторой прослойкой, а не чем-то более… филеобразным.

— Что это? — прокричала светловолосая женщина-стражник, расталкивая репортеров и взбираясь на сцену.

— Я постою здесь, а то там кровь, — прошипела более миниатюрная и черноволосая стражница, в одиночку закрывая огромные двери зала, чтобы помещать зрителям и репортерам разбежаться.

— Здесь нет крови, — негромко, но ведьмовским тоном сообщила Агнесс, перехватывая юбку еще раз, чтобы присесть над внутренностями. — То есть она есть… но снаружи её нет.

— Свернулась? — с сомнением наморщила нос блондинка, вцепляясь взглядом в мокрую лужу. — Выглядит свежим. Даже содержимое желудка, как только что съеденное…

— Нет, — Агнесс покачала головой и осторожно приподняла печень с пола. Та была не просто теплой. В ней происходили какие-то процессы, отличные от копошения личинок. Сначала ей показалось, что блестящий, скользкий орган подрагивает. Потом — что мелко дрожат собственные пальцы. Не сумев ничего определить на глаз — потому что не представляла, как именно должно выглядеть то, что ей кажется, молодая ведьма поднесла печень к уху. Слух у нее был под стать голосу.

— Офицер, — очень тихо сообщила она. — Мне кажется, что это всё — до сих пор живое. Не знаю как, но это до сих пор часть чьего-то тела.

Черноволосая стражница у дверей охнула. Блондинка, нахмурилась еще сильнее и присела рядом. Из-за того, что стражница не вопит «Это невозможно!» Агнесс почувствовала себя неловко. Она говорила невероятные вещи, но на ней не было шляпы, а кто-то всё равно прислушивался.

— Я понятия не имею, что делать, — шепотом призналась она. Конечно, настоящие ведьмы такого не говорят, но Матушка с Нянюшкой с самого утра куда-то пропали, а у нее на руках можно сказать оказался пациент в совершенно разобранном состоянии. — Я не могу это зашить, а гомеопатией тут не отделаешься.

— Ланкрская ведьма, да? — уточнила блондинка.

— Да, но не та, которая… В общем не одна из тех двух.

— Сейчас мы позовем нашего Игоря, — успокаивающе сказала красивая женщина.- Он умеет обращаться с фрагментами. А вы… Может, вы можете что-то еще сказать насчет… этого. Кроме того, что кто-то, это потерявший, завтракал картошкой с квашеной капустой?

— Не уверена, что смогу помочь, — потупилась Агнесс. Стражница была очень мила, но рядом с такими эффектными особами в ней просыпалась Пердита… Которую не в коем случае нельзя было выпускать, до приходя местного Игоря. Пусть у нее была и одна десятая пациента, Агнесс за нее отвечала. — Только то, что это женщина, немного за двадцать пять… хотя с поправкой на ваш город — за двадцать. Полная, но не как я. С кругами под глазами и желтоватыми белками. У нее небольшая температура и, скорей всего, жажда… Мне кажется, это Мэгги, парикмахерша Мисс Псевдополис. Я только у нее здесь видела недолеченную капустную желтушницу.

* * *

— Это всё очень интересно, Эсме, — Нянюшка вынула изо рта трубку и постучала ею по стене. Ведьму не оставляло подозрение, что узкоглазый улыбающийся торговец подсунул её под видом табака деготь. — Но почему бы нам не постоять в очереди в хороший трактир? Я здесь уже со всеми познакомилась, а на тебя постоянно косятся.

Матушка Ветровоск фыркнула.

— Не как обычно, Эсме, — поправилась Нянюшка. Она пожевала губы, прикидывая, как бы объяснить подруге, в чем дело. Конечно, ведьмовской принцип «сначала влипни, а во что — разберешься по ходу дела» никто не отменял… Просто её тощая и жилистая подруга совершенно не вписывалась в окружение.

Ведьмы собирались незаметно смешаться с привлеченной объявлением толпой, но Эсмеральде даже постоянное перечитывание рекламной листовки не помогало сойти за одну из страждущих.

Маленькая вывеска с латунными буквами, прибитая у спуска в подвал солидного дома гласила:

Удивительна быстрае и эффективнае исбавление от лишнего веса!
Эфективна, Дорага, Временна.
Аспир. Предп. Попыт. Неоднократ. Э. Е. Честноцвет.

Ниже углем было приписано:

Нет времени? Срочнае утоньшение талии! Влезь в сваё модное платье и парази их всех!

Матушка и Нянюшка никогда не стали бы тратить время на подобные глупости — таких объявлений по городу были сотни: где-то призывали сбросить вес, или, наоборот, набрать его, тут и там обещали скрыть лишний рост… Несколько принятых в разных частях Диска идеалов красоты столкнулись в Анк-Морпорке, перемешались, достигли кипения… Вот-вот должен был произойти взрыв, который соберет всех причитающихся красоте жертв.
— Всё равно жаль, что мы не может стоять, например, у той телеги, торгующей чаем для наращивания мышц, — вздохнула Нянюшка. — Может нам нужно вовсе не сюда.

— Ты помнишь, что говорили люди на рынке? — Матушка оторвалась от разглядывания листовки с большим количеством ваз. — Они всё время отрицали, что медицина этого «аспир-преда» работает и искали подвох.

— Верный признак, что средство действительно действует, — не стала спорить с общепринятой народной мудростью Нянюшка. — Но что мы будем делать, когда разоблачим мошенника? Почему бы нам не подумать об этом в гримерке Агнесс? Вдруг девочке нужна наша помощь…

— Агнесс Нитт — ведьма, — отрезала Матушка. — Даже если она не победит, то покажет миру, что такое наш Ланкр. А ты, Гита Ягг, перестань кривляться. Думаешь, я не знаю, что тебе просто нравятся шампанское и тосты, которые присылают от организаторов, чтобы ты лишний раз не выходила?

— Один раз мне прислали корзину с фруктами, — похвасталась Нянюшка. — Там был забавное волосатое яблоко, похожее на большой крыжовник…

Голодная и держащаяся из последних сил очередь зашикала.


Продолжение в комментариях

@темы: "Своё", "Плоский мир", "Фанфики", "Fandom Kombat"

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

День рожденья Квеста

Нашему вялотекущему проекту исполнилось три года. С тех пор, особенно за последний год, прибавилось и текста и артов. Мы молодцы)

29.05.2015 в 00:40

Пишет  *Airikishan*:

А три года назад...
Примерно в это время мы начали придумывать Квест). И не останавливаемся до сих пор. И в честь этого я выложу, наконец, все портреты основной патечки.

Смотреть всех крупнее

@темы: "Арт", "Стандартный Квест"

---

Я и споконы

Была мысль отдохнуть от фендомов, по которым работаю, и написать что-то вообще другое. Даже идея для кроссовера возникла. Под нее решила пересмотреть "Баскетбол Куроко" - первый сезон когда-то видела, но забыла... Жую кактус и думаю: "А может ну его, еще по чему-нибудь фик напишу?". Очень хорошо вспомнила, почему споконы - это не моё.

Во-первых не могу смотреть на героев, вся жизнь которых сводится к спортплощадке, полю, доске. У этих персонажей, кажется, вообще нет жизни вне, и писать о них практически нечего. Если не писать об играх. Самое смешное, что это - суровая правда жизни. Все мои знакомые спортсмены примерно такие и есть. Они отказываются от чего угодно ради регулярных тренировок.
Во вторых нелогичность. Герои, почему-то, практически никогда не изучают противников заранее, не ходят на чужие игры - нет, они ждут, чтобы столкнуться с неожиданностью лицом к лицу... В случае "Куроко" - тренер не стала раскручивать героя на подробный рассказ о сильных и слабых сторонах сильных игроков, вместе с которыми он играл, и на соперничество с которыми его новая команда настроена. Нет, ради драматизма герой должен раскрывать стратегическую информацию уже во время игры. Не говоря уже о ситуации, когда толпа людей, влюбленных в игру, НИ РАЗУ не видела своих знаменитых и легендарных противников в игре. Должно быть, они жили на разных островах...
Ну и в третьих... предсказуемость. Что будут делать герои в следующей серии? Играть или тренироваться. А еще через пять серий? Ах да, есть еще третье состояние - герои думают об игре. Не спорю, что людям, в игре разбирающимся, и этого достаточно. Мне же подавай скандалов-интриг-убийств-страшных тайн-неразделенной любви. Но такие вещи с героями споконов практически нигде не происходят. А если спортсмен и влюблен, то раскрывается это в ключе: "вот выиграю - и признаюсь". Или, если речь идет о ком-то влюбленном в спортсмена о несчастные герои сёненов-не игроки!, то: "Вот дойдет до финала, и я всё ему скажу!". К чему более сложные ходы?
При всём вышеперечисленном, придумывая сюжеты, вытаскивающие героев спокона из их камерного мира в более реальный, я чувствую себя садистом.
Самый интересный спокон, который мне попадался - "Один на вылет". Потому что он был не столько про спорт, сколько про психологию.
Что я хочу, когда смотрю сенен?
Я хочу чтобы команда собралась и устроила "темную" игроку, который хоть и великолепен, достал всех и не хочет частью этой команды быть - потому что у людей должна быть гордость. Хочу про пятого, не прорисованного игрока слева, которые никогда не будет играть так, как главные герои. Хочу больше раскрыть конфликты между обычной и спортивной жизнью героев: у неё отборочные, а бабушка-инвалид просит приехать и помочь с уборкой. Девушка в пятый раз зовет на свидание, а у него тренировка, и девушка начинает чувствовать себя несчастной. Он выходит в полуфинал, а болельщики противника пришли с плакатами, где его отфотошопленне снимки, и весь зал над ним смеется... Это я даже не упоминаю подстроенных или действительно случайных травм, сумасшедших фанатов, менеджеров будущих звезд, которые заранее убирают конкурентов, и шантажистов...

Эх...

@темы: "Поговорить"

---

25е мая

by_katzille

---

Почитываю серию "Четверг Нонетот" Джаспера Ффорде.
Книги о книгах, книгах в книгах и жизни в сюжетах изнутри.

Если первые две истории - об альтернативном мире с немного другой историей и полностью помешанном на литературе - шли хорошо, то третья, по началу отпугнула. Как-то слишком всё стало походить на стёб, а не сатиру. ГГ перемешается во всемирную библиотеку, где своей, довольно взаимосвязанной жизнью живут герои знаменитых и неопубликованных книг... Несколько раз пыталась продраться через начало, в этот раз удалось. Некоторые места просто шедевральны.

Например магазинчик «Предыстории под ключ. Никакой тяжелой работы. Специализируемся на трудном детстве».
– Предыстории?
– Конечно. У каждого мало-мальски стоящего персонажа есть своя предыстория. Зайдем посмотрим.
Мы нырнули под низкую притолоку. Внутри помещалась крохотная душная лаборатория. Середину комнаты занимал лабораторный стол, щедро заставленный ретортами, пробирками и прочей химической посудой. Стены, как я заметила, были увешаны полками, на которых теснились плотно закупоренные бутылки с разноцветными жидкостями и с наклейками различных предыстории – от «идиллического детства» до «героизма в бою».
– Эта почти пустая, – показала я на большую бутыль с маркировкой «ложное чувство вины из-за смерти возлюбленного/спутника жизни десять лет назад».
– Да, – сказал человечек в плисовом костюме, таком обвислом, что казалось, будто внутри до сих пор сидит портной и что-то постоянно перешивает. – Недавно это было очень популярно. А некоторые вообще почти не пользуются спросом. Посмотрите у себя над головой.
Я глянула на полные бутыли, собиравшие пыль на самой верхней полке. На одной красовалась наклейка «Изучение головоногих моллюсков на Шри-Ланке», а на другой – «Ученик валлийского кротолова».
– Так чем могу помочь? – спросил предысторик, с радостью глядя на нас и потирая руки. – Что-нибудь для дамы? Жестокое обращение сводных сестер-садисток? Рана от зубов дикого животного? На этой неделе нам завезли партию несчастных Любовей. Купите – и получите в подарок младшего брата-наркомана...

Есть для Праттчетоманов:
За соседним столом к трем котам присоединился четвертый. Этот котяра был крупнее остальных и явно имел гораздо больше боевого опыта: у него остался только один глаз, и оба уха были разодраны в лапшу. Все четверо облизнулись, и четвертый кот тихо сказал:
– Съедим?
– Пока не будем, – ответил первый кот. – Мы ждем Большого Мартина.

Или о сложной жизни отрицательного героя:
Я пожала ему руку.
– Знаю, о чем вы думаете, – печально проговорил он. – Дафну Фаркитт никто в грош не ставит, но ее книги отлично расходятся, и она всегда хорошо ко мне относилась, вот только в одной главе я насилую служанку в Поттерньюс-Холле, а затем вероломно вышвыриваю ее из своего дома. Я не хотел, поверьте.
Он смотрел на меня почти умоляюще, как миссис Дэшвуд, объяснявшая свои поступки в «Разуме и чувстве». Видимо, предписанная автором жизнь бывает довольно неприятной.
– Извините, не читала, – соврала я, не желая вникать в хитросплетения фаркиттовских сюжетов: там можно застрять надолго.
– Ах! – с облегчением сказал он.


Или о генератах:
– У вас в книге встречаются генераты? – спросила я.
– Да по полдюжины на каждом шагу, – ответил он, размешивая ложкой сахар и глядя на ибба и обба, которые, верные себе, пялились на него в ответ. – Зануды страшные, пока не обретут личности, а вот тогда становятся очень забавными. Беда в том, что они имеют обыкновение развиваться в сильные ведущие персонажи, и это поветрие распространяется среди них, как чума. Обычно их заселяют в романы в массовом порядке, но все изменилось, когда мы направили шесть тысяч генератов в «Ребекку». Через месяц все, кроме восьми, стали мисс Дэнверс. Слушайте, а вам не требуется парочка домработниц, а?
– Спасибо, не надо, – отказалась я, памятуя довольно ершистый характер миссис Дэнверс.
– Я вас понимаю, – со смехом ответил Ньюхен.
– Значит, теперь в романе их только ограниченное количество?
– Вы быстро схватываете. Такая же проблема у нас с Мерлинами. Типажи «старый бородатый маг-наставник» уже который год в печенках сидят.
Он наклонился поближе.
– Знаете, сколько Мерлинов было размещено в Кладезе Погибших Сюжетов за последние полсотни лет?
– А сколько?
– Девять тысяч! – выдохнул он. – Мы даже изменяли сюжетные линии, чтобы ввести в них фигуры старых магов-наставников! Думаете, мы поступали неправильно?
– Не уверена, – ответила я с некоторым смущением.
– Мерлин хотя бы популярный персонаж, – добавил Ньюхен. – Надень на него новую шляпу – и он еще много где сгодится. А вот попытайтесь-ка избавиться от миссис Дэнверс. На устрашающих домработниц лет эдак пятидесяти с гаком спрос невелик. Даже акции «купи две и получи третью бесплатно» не помогают. Но мы посылаем их на исправление орфографии. Это нечто вроде армейской службы.

Вот такие моменты нескончаемо радуют меня, как любителя чего-то понаписать.
В общем слишком английская, но хорошая серия. Ах да, отец ГГ - Доктор Кто.

---

Стандартный Квест

Немного ориджа в вашей френдленте.

Название: Шарфик
Автор: БК-тем
Бета: *Airikishan*
Канон: Стандартный Квест (да, ориджи я пишу по одному миру)
Размер: 18 577 слов
Пейринг/Персонажи: Молодой нелюдь\чудовищный предмет одежды, косвенно он же\ Темный Властелин
Категория: слеш
Жанр: приключения, повседневность, фентези
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: Квазиинцест, ксенофилия
Краткое содержание: Юноша приезжает в столичный университет, чтобы выполнить отцовскую волю и стать достойным наследником. Быстро оказывается, что к жизни в большом мире, среди людей он готов куда хуже, чем думал. Ведь важно не только получить знания, но и не попасться.
Арт:  *Airikishan*
Примечание: авторский мир, запутанная родословная... автор разъяснит все непонятные моменты)

Поднимите головы и смотрите, затаив дыхание. Перед вами Бригсенарт, столица свободной Гантры, великой земли гор и упрямых, как эти самые горы, людей.
Если у вас почему-то не захватывает дух – терпите. К красоте древних гантрийских городов почти всегда удается привыкнуть. Просто смотрите пристальней и крутите головой почаще. Даже если это не поможет вам проникнуться величием Бригсенарта, то позволит уберечь деньги от карманников.
Внешний вид города не потрясает красотой, но этого от него и не требуется.
На вершинах крепостных стен, опоясывающих столицу, могут разъехаться всадники, а сами стены сложены из блоков выше человеческого роста. Никто точно не помнит, как архитекторам и инженерам прошлого удалось хоть что-то из них построить. Жители пригородов упорно пугают приезжих историями о проклятии обиженных на такую забывчивость мастеров. И им есть на что обижаться!
Если бы столицу строили во времена коротких и точных названий, её назвали бы Крепость. Возможно, даже Неприступная Крепость. Детище забытых инженеров ни разу не подвело людей, сидящих на престоле.
Не то, чтобы эта надежность всем помогла. Как минимум три раза город брали изнутри – неотесанные и прямолинейные гантрийцы куда лучше разбирались в интригах, чем готова была признать ныне изгнанная с великой земли Арвийская Империя.
Настойчивости, с которой ветер пытается сорвать и унести развевающиеся над городом знамена, могли бы позавидовать любые революционеры. Сколько их – революционеров, а не знамен - было сброшено с неприступных стен. Скольким удалось отпеть в Великом Храме своих врагов… Столицу Гантры можно было бы назвать Городом Ветров. Или Городом Застывшей Крови. Или еще как-нибудь сложно и пафосно. На древнем и почти мертвом языке Гантры это всё равно звучало бы ничуть не понятнее, чем его нынешнее название.
Древний и славный город Бригсенарт. Город, грезя о котором погибали в походах великие полководцы. Название, которое срывалось с губ вместе с последним вздохом слишком догадливых придворных. Сердце Гантры. Кучка камней, проклинаемая в Империи. Происхождение его имени просто обязано быть величественным.
Как ни банально, но Бригсенарт – или «сын Бригсен» - был назван в честь протекающей у его стен реки. Город великих воинов родился и расцвел благодаря торговле. И пусть над гантрийцами смеются их жуликоватые соседи-лейдцы, местные жители продолжают считать свой город главным рынком севера. Ох уж эта гордость. Гантрийцы вообще мастера гордиться чем попало. Они бы чеканили на своих монетах овец, а не королей – просто потому, что о своих отарах большего мнения. Анекдоты об этих возвышенных чувствах не перестают бродить по всему цивилизованному миру.
Вопреки расхожим байкам, овец целыми отарами в Бригсенарт всё же не пригоняют. Самые родовитые люди страны предпочитают любить источник своих богатств издали. В городе и так есть чем восхищаться. Для начала, над столицей возвышается на скале королевский замок, похожий на еще один небольшой город. Замок на скале, да еще и внутри крепостных стен – это всегда привлекает внимание. Столичные дома всевозможных господ выстроены ему под стать - больше похожие на крепости, окруженные стенами в локоть толщиной. Правда, дело вовсе не в желании выдержать какой-то единый стиль, а в попытках пережить кровную вражду, которая вместе с отарами и холмами передается в стране из поколения в поколение. Руины у подножия скалы красноречиво свидетельствуют, что порой и этих мер оказывается недостаточно. Тут и там можно заметить более новые особняки, окруженные всего лишь решетками. Обитатели этих легкомысленных сооружений, скорей всего, получили титулы или разбогатели в последние пару веков, так что таинственных королевских убийц – которых всё равно стены не остановят - боятся больше, чем соседей.
Древняя арена для турниров собирает толпы, приземистые и величественные храмы Арвиуса и Ирелии заставляют почувствовать себя песчинкой. Когда вы стоите на раскинувшейся между ними площади, вас должен переполнять трепет, но вместо него не покидает ощущение, что чего-то во всем этом продуманном ансамбле не хватает. Возможно, одно из старинных зданий не пережило многочисленных восстаний… Если вам больше по вкусу предаваться меланхолии – к вашим услугам уже упомянутые ранее руины и очень атмосферные каменные столбы, у которых казнили почитаемых борцов за свободу, имена которых всё равно почти никто из местных жителей не помнит.
Но это в Королевском Городе. А в отделенном от него каналом Большом Городе стены потоньше, и жизнь попроще. Убьют вас здесь скорей всего не по королевскому приказу и не из политических соображений, а за пару монет. Славься же, древний Бригсенарт!
Кроме королевского дворца, арены и, по правде говоря, не такого уж и впечатляющего рынка, стоит упомянуть Университет. Во-первых, потому, что он стоит на главной площади Большого Города – а значит, видит его куда больше людей, чем королевский дворец. Во-вторых, потому что построен он был одновременно со знаменитыми неприступными стенами и вообще здорово смахивает на часть укрепления. Среди студентов и жителей окрестных кварталов гуляет слух, что приземистая махина из темного камня задумывалась строителями как надежный замок для тогдашнего имперского наместника, но показалась вельможе слишком неуютной. Якобы, именно по этой причине наместник Акрамий Ксантос объявил на большом имперском совете о необходимости цивилизовать северных дикарей и основал Университет для сыновей местных землевладельцев. Ну и выторговал себе денег на постройку куда более приятного его взгляду дворца. Того самого, руины которого вы можете видеть у подножья королевской скалы.
Такое положение дел дает множеству людей повод смотреть свысока на жителей менее престижных районов и называть свои лавки экзотически звучащим именем древнего покойника. Эти названия даже пережили волну патриотических переименований и все попытки вычеркнуть иностранцев из истории страны. Торговцы университетского района собрались отметить освобождение Гантры, выпили пива в студенческом трактире, обсудили положение дел… и символически расчленили своего покойного покровителя. Лавки с названием «Левая рука Ксантоса» и «Желудок старины Акрамия» существуют и по сей день. И, конечно же, не думает закрываться неоднократно сожженный пьяными студентами и отстроенный заново трактир.
Вот уже три года «Голова Ксантоса» была – и, если Арвиус останется благосклонен, еще ближайшие лет десять будет – солидным двухэтажным зданием, увитым диким виноградом. Виноград за умеренную плату вырастил отягощенный художественным вкусом маг-аспирант. Трактир выглядел прилично, не слишком дорого и по-домашнему уютно. Полы были вычищены так, что монахини из следящих за чистотой города орденов могли увидеть в нем свои отражения. Столы старательно выскоблены. Работники походили на маленькую вежливую армию. Даже вышибалы на входе обычно имели вид рассеянный и дружелюбный, что при их работе не так уж просто. На все эти ухищрения множество поколений трактирщиков шло, чтобы заманить в свои сети будущих землевладельцев, чиновников и министров. Гантрийцы могли придерживаться любого мнения о правящих монархах, но о трактирщиках «Головы» отзывались неизменно положительно.
Комноларт - шестой носитель этого имени – за отполированной локтями гостей стойкой протирал кружки и смотрел в зал. Никакой объективной причины стоять там весь день и делать работу, которую за него могли выполнить племянники или слуги не было, но Комноларт знал, как важно попадаться будущим хозяевам жизни на глаза. Он уже успел переброситься замечаниями о погоде с дюжиной студентов-медиков, посетовать на новые законы паре юристов и теперь присматривался к ввалившимся около часа назад новичкам.
За длинным столом – на самом деле за двумя сдвинутыми столами – расположилась толпа студентов-первокурсников, наконец набравшихся смелости выбраться за пределы университета и выпить. Трактирщик не сомневался, что большая часть этой компании впервые оказалась так далеко от дома и без родительского контроля. Половина мальчишек, скорей всего, вообще ни разу не бывала в большом городе. Он видел таких постоянно, на второй-третий день после начала года. В смысле, учебного года – как у большинства людей, обслуживающих Университет, жизнь Комноларта шла вовсе не по церковному календарю.
Трактирщик отставил чистую посуду и подумал, что этих парней будет видеть за своими столами часто. Как и всех прочих студентов. Он взялся за очередную кружку и начал присматриваться внимательнее. Следовало определить, от кого ожидать проблем, а кто может принести дополнительную прибыль. Не пройдет и недели, как кто-то из этих парней обратится к нему с вопросом о комнате – Комноларт хорошо понимал студентов, не желающих обитать в древних, похожих на казармы, общежитиях при Университете. Еще среди новичков мог притаиться очередной разоритель и поджигатель, так что трактирщик присматривался к незнакомцам очень внимательно.
Новоявленные студенты пили, закусывали, обменивались едкими замечаниями по поводу преподавателей и архитектуры Университета… и тоже приглядывались друг к другу. Доброжелательно и пытаясь поскорее запомнить, настороженно, с любопытством или с легким пренебрежением, но приглядывались. Некоторые пытались выглядеть увереннее, чем себя чувствовали, двое или трое вовсю старались не казаться провинциалами. Кто-то мысленно считал деньги и искал возможность не показаться скрягой, при этом не промотав за один день все средства, присланные родителями на месяц. Большинство просто веселилось.
- Я уверен, что за завтраком нам подавали козлятину вместо баранины, - авторитетно сообщил компании полный молодой человек с жидкой растительностью над верхней губой. Его простая рубашка казалась неправдоподобно чистой, учитывая то, с какой скоростью он ел. Жилет со вставками тисненой кожи, наоборот, выглядел поношенным и не поддающимся чистке. – Не понимаю, как повара могли надеяться, что мы не заметим! Но это был хороший молодой козленок, так что я не вижу причин жаловаться…
Компания одобрительно загудела. Двое отпрысков особо именитых фамилий не признавали никакого мяса, кроме дичи, но не хотели выставить себя снобами – настоящие снобы в тот день в трактир вообще не пошли. Дети мелких баронов и безземельных рыцарей искренне считали козлятину не самым худшим вариантом. Один из юношей, воспитанный в особо религиозной семье, всё утро по привычке постился, но не собирался об этом упоминать. Он был решительно настроен радикально изменить свою жизнь и вырваться из пут благочестия.
В попытке ускорить своё освобождение, этот костлявый шатен заказал всем вина и обрушился с критикой на университетского священника:
- Этот старикан совершенно не разбирается в вопросе! Как можно приписывать Второй Реформации подтверждение конечного количества вариантов предопределенной судьбы для каждого? – с гневным блеском в глазах вопросил он у чисто выбеленного потолка. Привычка возводить очи к небу брала своё.
Потолок промолчал, желая сперва выслушать аргументы. Другие студенты тоже промолчали. Скорее от растерянности – в отличие от потолка «Головы», они к подобным речам привыкнуть не успели. Вдохновленный всеобщим вниманием юноша принялся подкреплять слова жестикуляцией.
Студенты переглянулись. Потолок остался нем и внимателен. Привлеченная монотонной речью муха попыталась превратить сольное выступление в дуэт, но быстро устала гудеть в особо удачных местах.
- Это сугубо северная идея, и она нашла отражение в священных текстах только после присоединение наших земель к Империи. Речь должна идти о Третьей Реформации, если не о Четвертой! – торжественно завершил получасовой монолог шатен и окинул не слишком внимательных слушателей торжествующим взглядом. Он знал, что озвучил очень смелую теорию и должен был показаться товарищам по учебе отчаянным и остроумным смельчаком.
И его выступление определенно произвело впечатление. Хоть и далекое от запланированного.
- Ты уверен, что поступил на правильный факультет? – рассмеялся высокий парень с яркими зелеными глазами. На нем была куртка из яркой ткани, а непослушные волосы короче, чем у большинства аристократов, и широкая улыбка только дополняла образ человека, на которого невозможно обижаться. – Уверен, скоро кафедра богословия попытается переманить тебя к себе. Не соглашайся! Брат говорит, у них половина предметов ведется на староимперсоком, а на старших курсах приходится изучать эльфийский – причем настолько древний диалект, что даже сами эльфы его не понимают!
- Если их профессора такие же нервные, и дикция у них, как у нашего старичка, то в этом нет ничего удивительного, - сказал парень с почти красными волосами, чрезмерная длина которых выдавала в нем поклонника знаменитых бардов прошлого. – Хотел бы я посмотреть, как профессор Дэнор попытался бы говорить с имперцами позапрошлого тысячелетия. Как думаете, его казнили бы за брань в общественных местах? Или имперцы бы просто все заснули на месте?
Большая часть студентов рассмеялась.
- Я уверен, что слышал храп с задних рядов! – поспешил кто-то поделиться впечатлениями.
Храп в аудитории действительно стоял, причем он не прекратился, даже когда все студенты её покинули. Судя по тому, что профессор не был удивлен – подобное было в порядке вещей. Хотя его спокойствие могло объясняться и почти полной глухотой.
- Это было круто, - зеленоглазый, руки которого были заняты кружкой и яблоком, легко толкнул рыжего плечом. – То, как вытянулось лицо профессора, когда ты показал конспект. Мне даже показалось, что ты понял всё, что он бормотал! Признавайся, ты один из тех заучек, которые дома говорят на мертвых языках?
- Должен же я был понимать, как меня называет наставница! – усмехнулся рыжеволосый парень и тут же прикусил язык.
Собравшимся за столом показалось, что их товарищ нашел в своем пироге что-то странное и теперь пытается решить дожевать его или выплюнуть. В действительности в его голове шла куда более серьезная и паническая работа мысли. Потому, что длинноволосый рыжий студент был вовсе не тем, за кого себя выдавал. И дело было даже не в фальшивом имени в документах – его отличие от собравшихся за столом было настолько серьезным, что о возможности чем-то выдать себя парень думал с ужасом.
Рыжеволосый вообще не был человеком.
«Считается ли в Гантре обычным делом нанимать наставников для детей? – панически перетряхивал он собственную память. - В смысле, для небогатых аристократов, к семье которых я якобы принадлежу?»
В Мьюре детей более-менее одного возраста обучали вместе – но Мьюр был городом-государством. В большинстве провинций Арвийской империи аристократы нанимали наставников, даже если приходилось влезать в долги. Гантра условно делилась на три герцогства, но в плане обычаев разделение происходило совершенно иначе… Запутаться было слишком просто.
Он прогнал тревожные мысли. Люди, эльфы и жители болот, если находились в хорошем настроении, списывали любые странности на эксцентричность.
«Кажись безобидным и забавным чудаком всё время, и никто не заметит твоих странностей, если проколешься» - наставил студента в дорогу родитель.
Уже захмелевшие товарищи внимательно смотрели на него, явно ожидая чего-то остроумного. По крайней мере, ему так казалось. Рыжеволосый на мгновение усомнился, правильно ли понимает настроение за столом. В первые дни, проведенные среди чужаков, ему было по-настоящему тяжело. Он всё время терялся и не мог понять, что кроется за интонациями и выражениями лиц. Приходилось постоянно напоминать себе, что вот такая комбинация искривления губ, прищура глаз и движения бровей значит одно, а вот эта – совсем другое…
Рыжий самозванец не без некоторых усилий отогнал тревогу. Ощущение риска ему нравилось, но слишком многое было поставлено на карту. Нельзя было терять контроль над ситуацией. Люди определенно были расслаблены, счастливы и настроены на грубый юмор. Значит, пришло время развлечь компанию однокурсников очередной заранее придуманной историей.
- До сих пор не пойму, почему моя наставница то и дело поминала вишневый сад? Или жителей Ледяных Врат? – спросил парень, взмахнув рукой. Жест вышел достаточно небрежным, пиво из зажатой в руке кружки едва не пролилось на стол.
Обе шутки были совершенно примитивными, а одна вообще строилась на созвучиях слов «сад» и «дорогое ложе» в староимперском. Несколько студентов рассмеялись. Пухлый обладатель усов покраснел. Самозваный староста зашептал объяснения на ухо своему недоумевающему соседу.
- Да твоя наставница была не промах! Почти как наша старая змея! - присвистнул серьезный парень в дорогой рубашке. – Может, они родня? Такие тетки просто обязаны быть родственницами! Как её звали?
В ответ на этот вопрос следовало врать, врать и врать. Об этом самозванец помнил.
- Морнэри Гроу, - сказал он, и повысил голос, делая вид, что передразнивает. – Госпожа учитель Гроу.
Кривляние должно было успокоить кого угодно. Рыжий пробежал взглядом по веселым лицам. Некоторые из них подозрительно раскраснелись. Кажется, обошлось. Пожалуй, намеки на связь рано овдовевшего отца и наставницы можно было придержать для следующего раза. Парень действительно, действительно не хотел знать, что и с кем сделает придворная волшебница, если подобный слух до неё доберется.
- Мой учитель тоже ругался на мертвых языках, - рассмеялся сосед слева. – Но помнил он немного. Только «коровью ногу» и что-то об отрыжке. Кто-то может объяснить, что было не так с коровами?!
Все рассмеялись. Рыжеволосый ничего не понял, но посмеялся за компанию.
Подумать только, совсем недавно он думал, что поход в трактир позволит отдохнуть от напряжения, которое он чувствовал, оказавшись под пристальным вниманием профессоров. Ждал этого похода, как одного из интересных приключений, ради которых так рвался на учебу… Надо было сообразить, что в неформальной обстановке куда проще совершить ошибку.
К счастью, другие студенты как-то слишком быстро упились. Рыжеволосый сначала не понял, отчего разговоры за столом становятся всё невнятнее, а смешки громче. Многие студенты расшнуровывали и расстегивали вороты, словно им было жарко. Некоторые из них заметно потели. Кто-то заказал «на всех» два горшка мяса в чесноке, а потом забыл об этом и заказал еще порцию. Вокруг рыжего студента сгущались жар и тяжелые, удушающие запахи.
Риск чем-то выдать себя почти исчез, но он снова начал выпадать из происходящего.
Еще по дороге кто-то из сопровождающих сострил – разумеется, когда думал, что он его не слышит – что чувство юмора их однокурсника осталось дома. В действительности он почти утратил способность распознавать настроения и эмоции, отличать сказанное в шутку от произносимого всерьез. Словно люди, мимо которых они проезжали, не жили, а разыгрывали совершенно им самим неинтересные театральные сцены. К счастью, юноша довольно быстро успел во всем разобраться. Но как только попадался кто-то со своеобразной мимикой или необычным чувством юмора – или пьяный, как сейчас – ситуация опять становилась сложной.
И если бы дело было только в недопонимании.
Спустя две попытки спеть песню о пастушке духота в зале стала невыносимой. Но люди продолжали сидеть, словно вовсе её не чувствовали. Как такое могло быть?
Рыжеволосый не удержался и проверил оба своих легких – ощущение было такое, словно они усохли. Подсознание тихим, но достаточно разумно звучащим голосом заметило, что если немного изменить их - или немного поработать над сердечно-сосудистой системой – подобные нагрузки станет переносить проще. Изменить самую малость. Никто из людей даже не заметит…
Голос у подсознания был приятный и негромкий. Таким разговаривали всевозможные твари, заманивающие путников в топи обещаниями неземных наслаждений и товаров со скидкой – некоторые люди на деньги велись лучше.
«А если кто-то обратит внимание, что я не задыхаюсь?» – напомнил себе парень.
Родитель достаточно подробно объяснил, почему он должен придерживаться максимально человеческой анатомии. Тетушка прочитала длинную лекцию. Очень длинную. И неоднократно. Даже Советник выбрался из кулинарной лаборатории, которую выдавал за кабинет, чтобы рассказать десяток страшных историй. Разумеется, все они были о том, что происходит с маленькими глупыми тварями, которые недостаточно хорошо выдавали себя за людей. Или большими глупыми тварями, которые считали, что смогут со всем справиться.
Самозванец хорошо понимал опасения близких. Если бы они только доверяли ему немного больше. Нельзя же отправлять его учиться в далекий чужой город и при этом продолжать обращаться с ним, как с ребенком! Как будто он совсем ничего в жизни не понимает… Возможно, все эти пьяные люди ничего бы не заметили, но изменение тела было бы нарушением приказа Темного Властелина. Никто не нарушал его приказы. Такова была основа ПОРЯДКА.
Рыжеволосый глубоко – до боли – вдохнул и вцепился в спрятанный под одеждой амулет.
Родитель был слишком далеко, чтобы его можно было по настоящему почувствовать, но парень ощутил эхо его одобрения проявленной выдержке. Словно невидимая ладонь пригладила растрепавшиеся волосы.
- Лестен! – крикнул один из парней, и рыжеволосый обернулся, даже не растерявшись. Родитель с тетушкой начали обращаться к нему так за месяц до отправления, чтобы он успел привыкнуть.
Но обратившийся к нему студент уже забыл, чего хотел и с удивлением разглядывал содержимое собственной тарелки. «Лестен» попытался напомнить о себе, но нарвавшись на совершенно бестолковые расспросы о дороге с его «родных» окраин до столицы, быстро пожалел о своей общительности.
Когда собеседник – казалось, целую вечность спустя – наконец потерял к нему интерес, рыжеволосый Лестен облокотился спиной на стену, вооружился кружкой и принялся разглядывать поверх нее зал. За ближайшими столами картина оказалась до печального похожей.
Большая часть первокурсников-медиков, сидящих ближе к двери, выглядела невероятно заторможенной. Некоторые из богословов дремали, уронив головы на стол… Самозванец никак не мог понять, зачем было тащиться из Университета в трактир, чтобы потом вести себя так… скучно. К чему было тратить время и деньги?
Может, люди не знали, что так быстро дойдут до состояния водорослей, если для большинства из них это была первая серьезная пьянка? Но всё равно стало ужасно обидно. Он просто негодовал на вселенную, лишившую его положенной любому студенту порции застольных разговоров с новыми, интересными собеседниками. И потом – он понятия не имел, как себя вести, чтобы не выделяться в толпе пьяных людей.
Пиво закончилось, а сетовать на судьбу, не запивая, показалось невероятно глупым. Лестен – пора было начинать думать о себе так – отставил кружку и принялся рассматривать зал уже открыто. Старшие студенты, оккупировавшие большую его часть, выглядели куда более трезвыми и интересными… Но слишком наглый первокурсник, сунувшийся к ним, привлек бы ненужное внимание. За стойкой пили двое мужчин, но подсесть к ним желания не возникало. В дальнем углу обнаружились черные робы монахов, и Лестен, наконец, сообразил, почему так и не услышал ни одной похабной песни. Он посмотрел налево… и столкнулся взглядом с самопровозглашенным старостой, который рассматривал зал с такой же сосредоточенностью.
Не понимающий староимперсокого приятель зануды тоже оказался практически трезв. Как и два крепких парня на дальнем конце стола. Один из них махнул рукой, чтобы привлечь внимание, и предложил:
– Может, поищем свободный стол и сыграем в карты?
Один из добросовестно отдававших должное пиву студентов горячо поддержал предложение, но так и не смог подняться из-за стола.
После непродолжительного блуждания по залу и предостерегающего оклика: «Вам что, скучно жить?» от кого-то из старшекурсников, умеренно трезвая компания сменила тактику. Достаточно быстро стояние над душой и сверление взглядами подействовало - компания каких-то горожан быстро очистила тарелки и освободила место. Неизвестно, что сыграло в их решении главную роль – полная уверенность «старосты», что цивилизованные люди поймут намек и уступят место или закатанные рукава двух крепких парней за его спиной.
Пару сбежавших из-за своего стола медиков в компанию приняли потому, что у них, в отличие от автора идеи сыграть, были карты. Последним присоединился аристократичного вида брюнет, представившийся старым другом какого-то Терлакона.
После некоторых разбирательств Терлаконом оказался приятель «старосты». Более того – этот незапоминающийся парень с невыразительным лицом и неопределенного цвета волосами был столичным жителем. Лестен пообещал себе запомнить этого человека и только тогда задумался, что ни его фамилии, ни фамилии подсевшего брюнета так и не услышал. Видимо, в этом и заключалась долгожданная неформальность.
Гладя на старательно тасующего карты медика, столичный житель усмехнулся и предупредил:
- Играть будем на пиво. Или еще что-нибудь. Только не на деньги.
Два крепких северянина – а трезвые парни с закатанными рукавами определенно были северянами – начали возмущаться.
- Ничего не могу поделать, - пожал плечами неприметный студент. – А вы лучше запомните, что корона выдает столичным трактирам разрешение на азартные игры.
- Она уже лет сто пытается получить хоть клок шерсти с проигрывающихся дворян, - подтвердил его анонимный друг. – Налог на азарт и всё такое. Вам, правда, не понравится то, что произойдет, если вы станете играть там, где не разрешено… А разрешение у «Головы» отозвали еще два года назад.
- Какого? – живо заинтересовался один из медиков. Оба северянина тоже оживились. «Староста» нахмурился.
- Да младший сынок какого-то барона из приречья умудрился влезть в такие долги, что семью чуть не лишили дворянства.
Лестен присвистнул. Всё еще не сообразивший что к чему «староста» нахмурился еще сильнее.
- Когда законники явились на их землю описывать имущество, барон попытался отказаться от сына, - поделился подробностями блондин. - Пробовал даже доказать через суд, что это не его ребенок. Когда не помогло, старший сын, из под носа у которого уводили наследство, явился в Бригсенарт и бросил брату вызов на поединок до смерти. Церковники их еле разняли.
- Только это тоже мало чем помогло, - влез в разговор вознамерившийся стать заметным Терлакон. – Жена барона и её родня от обвинения в неверности пришли в бешенство. А какие-то соседи решили, что не потерпят передачи земли, часть из которой искренне считали своей, непонятно кому. Под это дело какой-то граф захватил чью-то усадьбу…Там чуть война не началась – даже кавалерийский корпус с поддержкой магов посылать пришлось.
Внимательно прислушивающийся староста солидно кивнул, припоминая.
- Оттуда беспорядки перекинулись на юг, верно? Съезд землевладельцев требовал пересмотра законов и повышения налогов на ввоз имперских товаров… - он обернулся к Лестену, который едва не забыл, что для всех является «южанином». – Я сам из центральной Гантры, так что особо не в курсе, что у вас происходило.
- Ничего нового, - как можно беззаботнее пожал плечами самозванец. – Все, у кого есть что-то, хоть отдаленно похожее на поле, всегда требуют повышения налогов на зерно и сыр из-за границы. Они бы вообще отказались торговать с соседями, но слишком любят хорошее вино и оливки из этих смешных маленьких бочек…
Судя по снисходительному взгляду анонимного брюнета, парень посчитал его непроходимым и безнадежным идиотом. И это было к лучшему – идиотов не пытались втянуть в разговор о политике.
Первый круг сыграли под оживленное обсуждение событий в приречье. На втором круге в ход пошли разной степени правдоподобности истории, о проигравшихся картежниках. Один из медиков заикнулся о ставках на еженедельные поединки, но жителям столицы тема давно приелась, и разговор перешел на скандалы вокруг игры в кости. Как староста – имя которого оказалось Дьюларт – с этой тему сумел перейти на обсуждение естественных наук, Лестен так и не понял. Видимо это был какой-то особый талант.
Устойчивость зануды и обоих медиков перед соблазнами самостоятельной жизни объяснилась просто – все они приехали из достаточно крупных городов и не увидели ничего нового. Анонимный брюнет – естественно, столичный житель – собирался погрузиться в учебу только на следующий год. Лестен этому очень удивился. До сих пор самозванцу как-то и в голову не приходило, что его круг общения не ограничится студентами и преподавателями.
Но больше всего рыжеволосого заинтересовала парочка суровых северных горцев. Вернее, один из них – тот, что с лохматыми черными волосами и повыше. Парня звали Кэйлин, и на застежках его куртки Лестен разглядел чеканные изображения герба королевы фей.
Почувствовав, что его взгляд перехватили и по привычке опасаясь, как бы незнакомое существо не восприняло излишнее внимание как угрозу, сделал лицо поглупее и ткнул в ближайшую пряжку пальцем:
- Это что-нибудь означает?
И тут же отвесил себе мысленный подзатыльник. Должно быть, он переоценил себя, и пиво всё-таки притупило его осторожность.
Горец чуть сдвинул брови, тряхнул головой, откидывая со лба волнистые черные волосы, и заговорил. Акцент его оказался настолько сильным, что некоторые слова едва удавалось понять:
- Не могу поверить, что вы, равнинники, действительно забыли, что это такое! У нас каждый младенец помнит древние символы и то, о какой опасности они предупреждают поколения нашего народа. Я-то надеялся узнать в одном из старейших университетов мира что-то новое, а вместо этого все время убеждаюсь, что на равнинах забыли вообще все то, о чем разумному человеку следовало бы помнить, - тут Кэйлин дружелюбно оскалил крепкие зубы, видимо показывая, что никого из собравшихся не хотел обидеть, и перешел к сути. – Это наследие первых богов нашего мира. Тех, что правили горами и холмами до прихода Четверых. Древнейшие были далеко не милостивы, и даже после победы Светлых богов в мире осталось достаточно их прислужников, чтобы не дать жалким беспомощным людям расслабляться…
Лестен поймал себя на том, что неосознанно кивает, но ничего не смог с собой поделать. После недель среди ничего не понимавших в окружающем мире людей, слышать хоть что-то разумное было невероятно приятно. К счастью, второй горец тоже кивал, и выглядел при этом настолько уморительно серьезно, что внимание компании сосредоточилось на нем.
- Этот знак северные гантрийцы испокон веков использовали, чтобы умилостивить могущественную королеву фей, - при этих словах, продолжавший свой рассказ Кэйлин сделал левой рукой отгоняющий зло знак и понизил голос. – Нормальные люди, которым речи жрецов еще не успели окончательно промыть мозги, никогда не забывают весной, как только взойдут первые цветы, отправить своих детей к подножью горы или ручью, чтобы те выразили почтение королеве. Тогда она не позволит своим феям обижать этих детей или красть молодняк из загонов их родителей. Если люди считают, что оставить подношение не достаточно, они могут забить для королевы козу и украсить себя её знаками... – тут голос горца задрожал, и следующий слова он произнес уже почти без акцента. - Главное ни в коем случае не забить для нее барана…
Второй горец прикрыл лицо рукой, скрывая широкую улыбку.
-… Потому что тогда королева фей… - Кэйлин попытался замаскировать собственный смех кашлем. - Потому что тогда она придет и разнесет всю ферму по камешку, ой не могу… - не выдержал он и, наконец, рассмеялся в голос. Да так заразительно, что медики и «староста» рассмеялись вместе с ним.
Встревоженная таким шумом муха взлетела со стола и отправилась искать просветления и душевного равновесия за стол – вернее, НА стол – монахов. Там уже собралась довольно теплая, жужжащая на все голоса компания. Рожденные летом насекомые не привыкли к проявлениям студенческой радости, и им срочно требовалось поделиться впечатлениями. Один из монахов – уже много лет изучавший поведение насекомых – внимательно смотрел на захватчиков и время от времени конспектировал что-то в своем потрепанном блокноте. Его собрат по ордену общался с богом по средствам лузганья собранных на монастырском поле подсолнечных семечек и весь остальной мир игнорировал.
- На самом деле, мне просто рисунок понравился, - отсмеявшись, пояснил компании Кэйлин. – Увидел в лавке, когда собирался в дорогу и понял, что без них не уйду. Владелец чуть не плакал от радости, когда эти застежки заворачивал – наверное, уже не надеялся их продать. Они слишком традиционные, чтобы их носили нормальные люди.
- А тебе, значит, в самый раз, - пихнул его локтем под ребра другой северянин.
- Конечно! – ухмыльнулся Кэйлин и выпятил грудь. – Я, как только батя сказал, куда меня отправляет, сразу решил, что наберу с собой столько традиций, сколько смогу увезти. Даже барану понятно, что от северянина в столице будут ожидать прогулок в невыделанной овечьей шкуре и болтовни о маразматических древних традициях. Просто не смог удержаться... А вы еще и с таким серьезными лицами слушали, что я еле смог до конца договорить! Кстати, шкуру я собой тоже привез.
- Невыделанную? – подколол его «староста». Анонимный блондин поморщился.
- Не просто «невыделанную»! – подмигнул горец. – Как-никак специально лучшую выбирал. Чтобы поразить местных девушек своей экзотичностью хватит. Должен же я с родных традиций поиметь хоть что-то, кроме клановой вражды!
Кэйлин снова рассмеялся, запрокидывая голову. У горца был красивая сильная шея, четкая линия подбородка, хитрые живые глаза и вьющиеся темные волосы. У него было чувство юмора. Он был родом из совершенно незнакомых и загадочных мест, о которых Лестен только слышал. Рыжеволосый откусил кусок от подсушенной хлебной корочки и отстраненно подумал, что в другое время этот человек заинтересовал бы его очень сильно. Они могли бы неплохо провести время вместе… Но не в этом городе и не сейчас. Сейчаих историями о проклятии обиженных на такую забывчивость мастеров. И им есть на что обижаться!
Если бы столицу строили во времена коротких и точных названий, её назвали бы Крепость. Возможно, даже Неприступная Крепость. Детище забытых инженеров ни разу не подвело людей, сидящих на престоле.
Не то, чтобы эта надежность всем помогла. Как минимум три раза город брали изнутри – неотесанные и прямолинейные гантрийцы куда лучше разбирались в интригах, чем готова была признать ныне изгнанная с великой земли Арвийская Империя.
Настойчивости, с которой ветер пытается сорвать и унести развевающиеся над городом знамена, могли бы позавидовать любые революционеры. Сколько их – революционеров, а не знамен - было сброшено с неприступных стен. Скольким удалось отпеть в Великом Храме своих врагов… Столицу Гантры можно было бы назвать Городом Ветров. Или Городом Застывшей Крови. Или еще как-нибудь сложно и пафосно. На древнем и почти мертвом языке Гантры это всё равно звучало бы ничуть не понятнее, чем его нынешнее название.
Древний и славный город Бригсенарт. Город, грезя о котором погибали в походах великие полководцы. Название, которое срывалось с губ вместе с последним вздохом слишком догадливых придворных. Сердце Гантры. Кучка камней, проклинаемая в Империи. Происхождение его имени просто обязано быть величественным.
Как ни банально, но Бригсенарт – или «сын Бригсен» - был назван в честь протекающей у его стен реки. Город великих воинов родился и расцвел благодаря торговле. И пусть над гантрийцами смеются их жуликоватые соседи-лейдцы, местные жители продолжают считать свой город главным рынком севера. Ох уж эта гордость. Гантрийцы вообще мастера гордиться чем попало. Они бы чеканили на своих монетах овец, а не королей – просто потому, что о своих отарах большего мнения. Анекдоты об этих возвышенных чувствах не перестают бродить по всему цивилизованному миру.
Вопреки расхожим байкам, овец целыми отарами в Бригсенарт всё же не пригоняют. Самые родовитые люди страны предпочитают любить источник своих богатств издали. В городе и так есть чем восхищаться. Для начала, над столицей возвышается на скале королевский замок, похожий на еще один небольшой город. Замок на скале, да еще и внутри крепостных стен – это всегда привлекает внимание. Столичные дома всевозможных господ выстроены ему под стать - больше похожие на крепости, окруженные стенами в локоть толщиной. Правда, дело вовсе не в желании выдержать какой-то единый стиль, а в попытках пережить кровную вражду, которая вместе с отарами и холмами передается в стране из поколения в поколение. Руины у подножия скалы красноречиво свидетельствуют, что порой и этих мер оказывается недостаточно. Тут и там можно заметить более новые особняки, окруженные всего лишь решетками. Обитатели этих легкомысленных сооружений, скорей всего, получили титулы или разбогатели в последние пару веков, так что таинственных королевских убийц – которых всё равно стены не остановят - боятся больше, чем соседей.
Древняя арена для турниров собирает толпы, приземистые и величественные храмы Арвиуса и Ирелии заставляют почувствовать себя песчинкой. Когда вы стоите на раскинувшейся между ними площади, вас должен переполнять трепет, но вместо него не покидает ощущение, что чего-то во всем этом продуманном ансамбле не хватает. Возможно, одно из старинных зданий не пережило многочисленных восстаний… Если вам больше по вкусу предаваться меланхолии – к вашим услугам уже упомянутые ранее руины и очень атмосферные каменные столбы, у которых казнили почитаемых борцов за свободу, имена которых всё равно почти никто из местных жителей не помнит.
Но это в Королевском Городе. А в отделенном от него каналом Большом Городе стены потоньше, и жизнь попроще. Убьют вас здесь скорей всего не по королевскому приказу и не из политических соображений, а за пару монет. Славься же, древний Бригсенарт!
Кроме королевского дворца, арены и, по правде говоря, не такого уж и впечатляющего рынка, стоит упомянуть Университет. Во-первых, потому, что он стоит на главной площади Большого Города – а значит, видит его куда больше людей, чем королевский дворец. Во-вторых, потому что построен он был одновременно со знаменитыми неприступными стенами и вообще здорово смахивает на часть укрепления. Среди студентов и жителей окрестных кварталов гуляет слух, что приземистая махина из темного камня задумывалась строителями как надежный замок для тогдашнего имперского наместника, но показалась вельможе слишком неуютной. Якобы, именно по этой причине наместник Акрамий Ксантос объявил на большом имперском совете о необходимости цивилизовать северных дикарей и основал Университет для сыновей местных землевладельцев. Ну и выторговал себе денег на постройку куда более приятного его взгляду дворца. Того самого, руины которого вы можете видеть у подножья королевской скалы.
Такое положение дел дает множеству людей повод смотреть свысока на жителей менее престижных районов и называть свои лавки экзотически звучащим именем древнего покойника. Эти названия даже пережили волну патриотических переименований и все попытки вычеркнуть иностранцев из истории страны. Торговцы университетского района собрались отметить освобождение Гантры, выпили пива в студенческом трактире, обсудили положение дел… и символически расчленили своего покойного покровителя. Лавки с названием «Левая рука Ксантоса» и «Желудок старины Акрамия» существуют и по сей день. И, конечно же, не думает закрываться неоднократно сожженный пьяными студентами и отстроенный заново трактир.
Вот уже три года «Голова Ксантоса» была – и, если Арвиус останется благосклонен, еще ближайшие лет десять будет – солидным двухэтажным зданием, увитым диким виноградом. Виноград за умеренную плату вырастил отягощенный художественным вкусом маг-аспирант. Трактир выглядел прилично, не слишком дорого и по-домашнему уютно. Полы были вычищены так, что монахини из следящих за чистотой города орденов могли увидеть в нем свои отражения. Столы старательно выскоблены. Работники походили на маленькую вежливую армию. Даже вышибалы на входе обычно имели вид рассеянный и дружелюбный, что при их работе не так уж просто. На все эти ухищрения множество поколений трактирщиков шло, чтобы заманить в свои сети будущих землевладельцев, чиновников и министров. Гантрийцы могли придерживаться любого мнения о правящих монархах, но о трактирщиках «Головы» отзывались неизменно положительно.
Комноларт - шестой носитель этого имени – за отполированной локтями гостей стойкой протирал кружки и смотрел в зал. Никакой объективной причины стоять там весь день и делать работу, которую за него могли выполнить племянники или слуги не было, но Комноларт знал, как важно попадаться будущим хозяевам жизни на глаза. Он уже успел переброситься замечаниями о погоде с дюжиной студентов-медиков, посетовать на новые законы паре юристов и теперь присматривался к ввалившимся около часа назад новичкам.
За длинным столом – на самом деле за двумя сдвинутыми столами – расположилась толпа студентов-первокурсников, наконец набравшихся смелости выбраться за пределы университета и выпить. Трактирщик не сомневался, что большая часть этой компании впервые оказалась так далеко от дома и без родительского контроля. Половина мальчишек, скорей всего, вообще ни разу не бывала в большом городе. Он видел таких постоянно, на второй-третий день после начала года. В смысле, учебного года – как у большинства людей, обслуживающих Университет, жизнь Комноларта шла вовсе не по церковному календарю.
Трактирщик отставил чистую посуду и подумал, что этих парней будет видеть за своими столами часто. Как и всех прочих студентов. Он взялся за очередную кружку и начал присматриваться внимательнее. Следовало определить, от кого ожидать проблем, а кто может принести дополнительную прибыль. Не пройдет и недели, как кто-то из этих парней обратится к нему с вопросом о комнате – Комноларт хорошо понимал студентов, не желающих обитать в древних, похожих на казармы, общежитиях при Университете. Еще среди новичков мог притаиться очередной разоритель и поджигатель, так что трактирщик присматривался к незнакомцам очень внимательно.
Новоявленные студенты пили, закусывали, обменивались едкими замечаниями по поводу преподавателей и архитектуры Университета… и тоже приглядывались друг к другу. Доброжелательно и пытаясь поскорее запомнить, настороженно, с любопытством или с легким пренебрежением, но приглядывались. Некоторые пытались выглядеть увереннее, чем себя чувствовали, двое или трое вовсю старались не казаться провинциалами. Кто-то мысленно считал деньги и искал возможность не показаться скрягой, при этом не промотав за один день все средства, присланные родителями на месяц. Большинство просто веселилось.
- Я уверен, что за завтраком нам подавали козлятину вместо баранины, - авторитетно сообщил компании полный молодой человек с жидкой растительностью над верхней губой. Его простая рубашка казалась неправдоподобно чистой, учитывая то, с какой скоростью он ел. Жилет со вставками тисненой кожи, наоборот, выглядел поношенным и не поддающимся чистке. – Не понимаю, как повара могли надеяться, что мы не заметим! Но это был хороший молодой козленок, так что я не вижу причин жаловаться…
Компания одобрительно загудела. Двое отпрысков особо именитых фамилий не признавали никакого мяса, кроме дичи, но не хотели выставить себя снобами – настоящие снобы в тот день в трактир вообще не пошли. Дети мелких баронов и безземельных рыцарей искренне считали козлятину не самым худшим вариантом. Один из юношей, воспитанный в особо религиозной семье, всё утро по привычке постился, но не собирался об этом упоминать. Он был решительно настроен радикально изменить свою жизнь и вырваться из пут благочестия.
В попытке ускорить своё освобождение, этот костлявый шатен заказал всем вина и обрушился с критикой на университетского священника:
- Этот старикан совершенно не разбирается в вопросе! Как можно приписывать Второй Реформации подтверждение конечного количества вариантов предопределенной судьбы для каждого? – с гневным блеском в глазах вопросил он у чисто выбеленного потолка. Привычка возводить очи к небу брала своё.
Потолок промолчал, желая сперва выслушать аргументы. Другие студенты тоже промолчали. Скорее от растерянности – в отличие от потолка «Головы», они к подобным речам привыкнуть не успели. Вдохновленный всеобщим вниманием юноша принялся подкреплять слова жестикуляцией.
Студенты переглянулись. Потолок остался нем и внимателен. Привлеченная монотонной речью муха попыталась превратить сольное выступление в дуэт, но быстро устала гудеть в особо удачных местах.
- Это сугубо северная идея, и она нашла отражение в священных текстах только после присоединение наших земель к Империи. Речь должна идти о Третьей Реформации, если не о Четвертой! – торжественно завершил получасовой монолог шатен и окинул не слишком внимательных слушателей торжествующим взглядом. Он знал, что озвучил очень смелую теорию и должен был показаться товарищам по учебе отчаянным и остроумным смельчаком.
И его выступление определенно произвело впечатление. Хоть и далекое от запланированного.
- Ты уверен, что поступил на правильный факультет? – рассмеялся высокий парень с яркими зелеными глазами. На нем была куртка из яркой ткани, а непослушные волосы короче, чем у большинства аристократов, и широкая улыбка только дополняла образ человека, на которого невозможно обижаться. – Уверен, скоро кафедра богословия попытается переманить тебя к себе. Не соглашайся! Брат говорит, у них половина предметов ведется на староимперсоком, а на старших курсах приходится изучать эльфийский – причем настолько древний диалект, что даже сами эльфы его не понимают!
- Если их профессора такие же нервные, и дикция у них, как у нашего старичка, то в этом нет ничего удивительного, - сказал парень с почти красными волосами, чрезмерная длина которых выдавала в нем поклонника знаменитых бардов прошлого. – Хотел бы я посмотреть, как профессор Дэнор попытался бы говорить с имперцами позапрошлого тысячелетия. Как думаете, его казнили бы за брань в общественных местах? Или имперцы бы просто все заснули на месте?
Большая часть студентов рассмеялась.
- Я уверен, что слышал храп с задних рядов! – поспешил кто-то поделиться впечатлениями.
Храп в аудитории действительно стоял, причем он не прекратился, даже когда все студенты её покинули. Судя по тому, что профессор не был удивлен – подобное было в порядке вещей. Хотя его спокойствие могло объясняться и почти полной глухотой.
- Это было круто, - зеленоглазый, руки которого были заняты кружкой и яблоком, легко толкнул рыжего плечом. – То, как вытянулось лицо профессора, когда ты показал конспект. Мне даже показалось, что ты понял всё, что он бормотал! Признавайся, ты один из тех заучек, которые дома говорят на мертвых языках?
- Должен же я был понимать, как меня называет наставница! – усмехнулся рыжеволосый парень и тут же прикусил язык.
Собравшимся за столом показалось, что их товарищ нашел в своем пироге что-то странное и теперь пытается решить дожевать его или выплюнуть. В действительности в его голове шла куда более серьезная и паническая работа мысли. Потому, что длинноволосый рыжий студент был вовсе не тем, за кого себя выдавал. И дело было даже не в фальшивом имени в документах – его отличие от собравшихся за столом было настолько серьезным, что о возможности чем-то выдать себя парень думал с ужасом.
Рыжеволосый вообще не был человеком.
«Считается ли в Гантре обычным делом нанимать наставников для детей? – панически перетряхивал он собственную память. - В смысле, для небогатых аристократов, к семье которых я якобы принадлежу?»
В Мьюре детей более-менее одного возраста обучали вместе – но Мьюр был городом-государством. В большинстве провинций Арвийской империи аристократы нанимали наставников, даже если приходилось влезать в долги. Гантра условно делилась на три герцогства, но в плане обычаев разделение происходило совершенно иначе… Запутаться было слишком просто.
Он прогнал тревожные мысли. Люди, эльфы и жители болот, если находились в хорошем настроении, списывали любые странности на эксцентричность.
«Кажись безобидным и забавным чудаком всё время, и никто не заметит твоих странностей, если проколешься» - наставил студента в дорогу родитель.
Уже захмелевшие товарищи внимательно смотрели на него, явно ожидая чего-то остроумного. По крайней мере, ему так казалось. Рыжеволосый на мгновение усомнился, правильно ли понимает настроение за столом. В первые дни, проведенные среди чужаков, ему было по-настоящему тяжело. Он всё время терялся и не мог понять, что кроется за интонациями и выражениями лиц. Приходилось постоянно напоминать себе, что вот такая комбинация искривления губ, прищура глаз и движения бровей значит одно, а вот эта – совсем другое…
Рыжий самозванец не без некоторых усилий отогнал тревогу. Ощущение риска ему нравилось, но слишком многое было поставлено на карту. Нельзя было терять контроль над ситуацией. Люди определенно были расслаблены, счастливы и настроены на грубый юмор. Значит, пришло время развлечь компанию однокурсников очередной заранее придуманной историей.
- До сих пор не пойму, почему моя наставница то и дело поминала вишневый сад? Или жителей Ледяных Врат? – спросил парень, взмахнув рукой. Жест вышел достаточно небрежным, пиво из зажатой в руке кружки едва не пролилось на стол.
Обе шутки были совершенно примитивными, а одна вообще строилась на созвучиях слов «сад» и «дорогое ложе» в староимперском. Несколько студентов рассмеялись. Пухлый обладатель усов покраснел. Самозваный староста зашептал объяснения на ухо своему недоумевающему соседу.
- Да твоя наставница была не промах! Почти как наша старая змея! - присвистнул серьезный парень в дорогой рубашке. – Может, они родня? Такие тетки просто обязаны быть родственницами! Как её звали?
В ответ на этот вопрос следовало врать, врать и врать. Об этом самозванец помнил.
- Морнэри Гроу, - сказал он, и повысил голос, делая вид, что передразнивает. – Госпожа учитель Гроу.
Кривляние должно было успокоить кого угодно. Рыжий пробежал взглядом по веселым лицам. Некоторые из них подозрительно раскраснелись. Кажется, обошлось. Пожалуй, намеки на связь рано овдовевшего отца и наставницы можно было придержать для следующего раза. Парень действительно, действительно не хотел знать, что и с кем сделает придворная волшебница, если подобный слух до неё доберется.
- Мой учитель тоже ругался на мертвых языках, - рассмеялся сосед слева. – Но помнил он немного. Только «коровью ногу» и что-то об отрыжке. Кто-то может объяснить, что было не так с коровами?!
Все рассмеялись. Рыжеволосый ничего не понял, но посмеялся за компанию.
Подумать только, совсем недавно он думал, что поход в трактир позволит отдохнуть от напряжения, которое он чувствовал, оказавшись под пристальным вниманием профессоров. Ждал этого похода, как одного из интересных приключений, ради которых так рвался на учебу… Надо было сообразить, что в неформальной обстановке куда проще совершить ошибку.
К счастью, другие студенты как-то слишком быстро упились. Рыжеволосый сначала не понял, отчего разговоры за столом становятся всё невнятнее, а смешки громче. Многие студенты расшнуровывали и расстегивали вороты, словно им было жарко. Некоторые из них заметно потели. Кто-то заказал «на всех» два горшка мяса в чесноке, а потом забыл об этом и заказал еще порцию. Вокруг рыжего студента сгущались жар и тяжелые, удушающие запахи.
Риск чем-то выдать себя почти исчез, но он снова начал выпадать из происходящего.
Еще по дороге кто-то из сопровождающих сострил – разумеется, когда думал, что он его не слышит – что чувство юмора их однокурсника осталось дома. В действительности он почти утратил способность распознавать настроения и эмоции, отличать сказанное в шутку от произносимого всерьез. Словно люди, мимо которых они проезжали, не жили, а разыгрывали совершенно им самим неинтересные театральные сцены. К счастью, юноша довольно быстро успел во всем разобраться. Но как только попадался кто-то со своеобразной мимикой или необычным чувством юмора – или пьяный, как сейчас – ситуация опять становилась сложной.
И если бы дело было только в недопонимании.
Спустя две попытки спеть песню о пастушке духота в зале стала невыносимой. Но люди продолжали сидеть, словно вовсе её не чувствовали. Как такое могло быть?
Рыжеволосый не удержался и проверил оба своих легких – ощущение было такое, словно они усохли. Подсознание тихим, но достаточно разумно звучащим голосом заметило, что если немного изменить их - или немного поработать над сердечно-сосудистой системой – подобные нагрузки станет переносить проще. Изменить самую малость. Никто из людей даже не заметит…
Голос у подсознания был приятный и негромкий. Таким разговаривали всевозможные твари, заманивающие путников в топи обещаниями неземных наслаждений и товаров со скидкой – некоторые люди на деньги велись лучше.
«А если кто-то обратит внимание, что я не задыхаюсь?» – напомнил себе парень.
Родитель достаточно подробно объяснил, почему он должен придерживаться максимально человеческой анатомии. Тетушка прочитала длинную лекцию. Очень длинную. И неоднократно. Даже Советник выбрался из кулинарной лаборатории, которую выдавал за кабинет, чтобы рассказать десяток страшных историй. Разумеется, все они были о том, что происходит с маленькими глупыми тварями, которые недостаточно хорошо выдавали себя за людей. Или большими глупыми тварями, которые считали, что смогут со всем справиться.
Самозванец хорошо понимал опасения близких. Если бы они только доверяли ему немного больше. Нельзя же отправлять его учиться в далекий чужой город и при этом продолжать обращаться с ним, как с ребенком! Как будто он совсем ничего в жизни не понимает… Возможно, все эти пьяные люди ничего бы не заметили, но изменение тела было бы нарушением приказа Темного Властелина. Никто не нарушал его приказы. Такова была основа ПОРЯДКА.
Рыжеволосый глубоко – до боли – вдохнул и вцепился в спрятанный под одеждой амулет.
Родитель был слишком далеко, чтобы его можно было по настоящему почувствовать, но парень ощутил эхо его одобрения проявленной выдержке. Словно невидимая ладонь пригладила растрепавшиеся волосы.
- Лестен! – крикнул один из парней, и рыжеволосый обернулся, даже не растерявшись. Родитель с тетушкой начали обращаться к нему так за месяц до отправления, чтобы он успел привыкнуть.
Но обратившийся к нему студент уже забыл, чего хотел и с удивлением разглядывал содержимое собственной тарелки. «Лестен» попытался напомнить о себе, но нарвавшись на совершенно бестолковые расспросы о дороге с его «родных» окраин до столицы, быстро пожалел о своей общительности.
Когда собеседник – казалось, целую вечность спустя – наконец потерял к нему интерес, рыжеволосый Лестен облокотился спиной на стену, вооружился кружкой и принялся разглядывать поверх нее зал. За ближайшими столами картина оказалась до печального похожей.
Большая часть первокурсников-медиков, сидящих ближе к двери, выглядела невероятно заторможенной. Некоторые из богословов дремали, уронив головы на стол… Самозванец никак не мог понять, зачем было тащиться из Университета в трактир, чтобы потом вести себя так… скучно. К чему было тратить время и деньги?
Может, люди не знали, что так быстро дойдут до состояния водорослей, если для большинства из них это была первая серьезная пьянка? Но всё равно стало ужасно обидно. Он просто негодовал на вселенную, лишившую его положенной любому студенту порции застольных разговоров с новыми, интересными собеседниками. И потом – он понятия не имел, как себя вести, чтобы не выделяться в толпе пьяных людей.
Пиво закончилось, а сетовать на судьбу, не запивая, показалось невероятно глупым. Лестен – пора было начинать думать о себе так – отставил кружку и принялся рассматривать зал уже открыто. Старшие студенты, оккупировавшие большую его часть, выглядели куда более трезвыми и интересными… Но слишком наглый первокурсник, сунувшийся к ним, привлек бы ненужное внимание. За стойкой пили двое мужчин, но подсесть к ним желания не возникало. В дальнем углу обнаружились черные робы монахов, и Лестен, наконец, сообразил, почему так и не услышал ни одной похабной песни. Он посмотрел налево… и столкнулся взглядом с самопровозглашенным старостой, который рассматривал зал с такой же сос

запись создана: 13.05.2015 в 14:36

@темы: "Своё", "Яой/Слеш", "Стандартный Квест"

---

Очищала флешку. Не могла не выложить цветущие деревья.

Это красота возле моего дома.

Присмотритесь внимательнее, этот клубочек на рябине - цветущая омела.


А это неизвестные деревья в центре города.








В этом году общие планы не получились(

@темы: "Фото"

---

---

Новая порция фото

Сегодня в который раз удивилась организации работы на всяких фанатских сайтах. Сходила посмотреть обзор новинок, и на всех трех одна и та же штука: явно виден пол обзорщика, со всеми из него вытекающими. Или "И опять что-то про сиськи, во что я не стала заглядывать, но вот вам пять слов, раз нужен обзор прямо на всё", или "Какая-то розовая фигня с бишоненами, сразу ясно, что парням его вообще не нужно смотреть, но если вы так настаиваете, вот вам ссылка на студию, обзор я сделал"... Понятно, что что в анимэ- и кино-сообществе этими штуками занимаются не за деньги, и припрячь себе помощника бывает неоткуда. Но всё равно печально как-то.

А теперь пришло время ФОТОГРАФИЙ КОСПЛЕЯ
Для начала Кладбищенская серия.:

Это недоволен миром вовсе не ангел. Это Филориал - огромная хищная птица, способная сражаться с драконом.



Но иногда она няша и ей бывает грустно.



По этому другим девушкам приходится за руки выводить её из тупика безысходности. Ведь на старом кладбище совсем-совсем нечего есть!



Хотя нет, на самом деле здесь можно есть неосторожных приключенцев.





А пока оборотня доедает птичка, Герой Щита собирает деньги, которые мертвецам уже не понадобятся.





Хотя нет, кажется это были деньги для мрачного жнеца...



... но верный меч защитит героя-собирателя!



Кстати, кроме денег на новую броню и ночлег, Герой скормил магическому щиту пару листиков.

@темы: "Косплей", "Фото"

---

Фестивальное

Появилось приличное видео нашего выступления, а это значит что пора брать ленивую себя в руки и писать большую статью с фотографиями.

Для начала ВИДЕО:

И немного фотографий о косплее под открытым небом в Парке Горького вообще:

Поймать толпу косплееров мне не удалось - они всё время расползались, а вот игроки в го убежать не могли.

Мы с подругой опаздали и переодевались на лавочке. Косплеер - человек бесстрашный)

Кстати. пока мы опаздывали, вторая половина нашего косбенда выиграла конкурс. И это правильно - я знаю, столько сил было потрачено на костюмы. Немного неудачная фотография с награждением, уже вечером.

В основном бы бродили среди ларьков...

... нюхали цветочки...

... выясняли, что, чтобы правильно поставить мой парик нужно хотя бы 6 рук...

...

... и торговали перьями редких птиц)))

Хотя пришлось поделиться с автором идеи.

На вырученные деньги мы, традиционно, пошли в косплее в ценрт города, оккупировали пиццерию (до Мкадака было далеко) и восполнили силы.

Но это в общих чертах. А еще мы сделали множество фотографий с отыгрышем, которые будут в следующем посте. А то когда я отбирала, что хочу здесь повесить, набралось 70 изображений

@темы: "Косплей", "Фото", "Фест"