Весь мир - Теория Абсурда... на практике
Ух. Вроде все. Последняя часть. Завершение первой достаточно длинной истории по Квесту.
И финальный чудесный-замечательный арт от *Airikishan*.
Даже интересно - хоть кто-то из ПЧ вообще читает неизвестные ориджи? Или как я - только по наводке?
Название: Черная ночь
Канон: Стандартный квест
Рейтинг: PG-13 - R (за некоторое количество смертей и крови)
Предупреждение: Неуважение к выдуманной религии и возможность увидеть пре-слеш.
Содержание: Человек и совсем-не-человек (волею случая или по собственной глупости оказавшиеся спутниками) приходят в маленький городок в самый разгар праздника. Перед ними стоят три задачи: отдохнуть и набраться сил, чтобы продолжить путешествие, остаться незамеченными и... попытаться изучить этих совершенно непонятных обычных людей.
Часть 1
Часть 2
Часть 3
Языки костров облизывали черное небо. Огня и света было столько, что случайный зритель мог вообразить, будто закатившееся солнце промахнулось мимо горизонта и упало на землю. Хотя, через несколько мгновений зритель подправил своё мнение – ничего случайного в таком поступке небесного светила не было – оно заглянуло, почуяв запах еды и выпивки.
Костры отлично выполняли свою задачу – все создания ночи не жалея сил спешили убраться подальше. В основном это была голодная мошкара, ящерицы и разжиревшие на городских объедках грызуны… Где-нибудь на лесной опушке, наверняка, толпились злобные гоблины, смотрящие на зарево и не решающиеся приблизиться к тому, что казалось им чудовищным пожаром. То, что их никто не видел, только подтверждало эффективность костров.
Треск сгорающего дерева и гул пламени, словно диковинные музыкальные инструменты, вторили песням. Причем высыпавшие встретить Черную Ночь горожане никак не могли выбрать что-то одно, и в одно ухо убийце орали «Когда уходят наши легионы» - походную песню имперской армии, а в другое - гантрийскую любовную поэму – одну из множества похожих друг на друга историй, в которых парень плывет по реке, высматривая себе невесту на берегу. Он осторожно перешагнул подготовленную кем-то охапку дров, наклонился над чьим-то плечом, вглядываясь в лица рассевшихся вокруг костра людей и едва не получил в глаз полыхающей веточкой, которой самозабвенно размахивал чей-то ребенок.
Мальчик испугался едва не больше его самого, заорал и умчался прочь. Парень выругался ему вслед и глубже надвинул чудом не подожженный капюшон.
Завидев знакомый силуэт, он поспешил к нанизывающим мясо мужчинам.
- Хорошая ночь! – поприветствовал он одного из работников пекарни. – Вы одну из ваших девушек не видели? Ту, которая низенькая.
Он поводил ладонью на уровне своего плеча. Собеседник был слишком занят, чтобы интересоваться, зачем она понадобилась смутно знакомому парню, и даже если бы он потом и вспомнил, кто и о чем его спрашивал, всегда можно было выкрутиться.
Мужчина бросил на него подозрительный взгляд. Ну, или так показалось из-за пляшущих по лицу теней.
- Это рыжую вертихвостку что ли? Чего те от нее понадобилось?
Убийца поспешил сделать отрицательный жест:
- Нет, я про ту, у которой косы…
Брови работника сдвинулись. Кажется, он возомнил себя заботливым папашей всех девиц из пекарни. Парень вытер вспотевшие ладони о штаны и нащупал в кармане какой-то комок. Сперва удивился, но потом усмехнулся и вытащил скомканный платок.
- Я боюсь, что она вот это ищет.
Подозрительная гримаса работника раскололась широкой улыбкой:
- И когда вы только успеваете, молодежь! Нет, не видел я её. Может с родителями она, это вон там, слева. Ну, ты поторопись…. И еще, снял бы ты маску, парень. Тебя что, мамка ничему не учила? Игры играть оно, конечно весело, но как бы народ в темноте да с пьяни… Побьют ведь, страшилище.
Рука убийцы невольно дернулась к лицу.
- Но я уже снял маску! – возмутился он, и заподозрил, что мужчина из зависти чужому придуманному счастью обозвал его уродом. Хотя мог ведь и правда опять нацепить и забыть.
Пальцы коснулись вытянутой вперед челюсти, покрытой короткой жесткой шерстью.
- Ага, как же, - добродушно хрюкнул работник, возвращаясь к мясу, - Ты б сначала вещичку девушке вернул, а потом пил.
Парень отшатнулся и сделал несколько шагов назад, прочь от огня. Чужих слов он не слышал.
Потому что его подбородок, щека, губы чувствовали дрожащие прикосновения.
Он приоткрыл рот, скользнув пальцами глубже. Заостренные зубы царапнули кожу. «Но у моей маски не было зубов!» взвыл в панике голос в его голове.
Принадлежал он какой-то крошечной, до последнего отвергающей очевидное части его души. Ни о какой маске не могло быть и речи. Парень почувствовал клыки пальцами, но и пальцы – зубами. Морда животного, принятая работником за маску, была его лицом, клыки чудовища – его собственными клыками.
Он бросился ощупывать свою голову и шею, насколько позволял капюшон, в поисках места, где ужасное изменение заканчивается… И бросился прочь, так и не найдя его.
Может, это, наконец, подействовала сила отгоняющих зло костров. Или ужас почти лишил его разума и заставил убегать от монстра, в которого он сам обернулся. Через несколько десятков шагов, завидев впереди запертые городские ворота, парень сообразил, что бежит не в ту сторону. Что бы с ним не происходило, в первую очередь следовало убраться подальше от людей. Возившийся с мясом мужик был прав – увидев его сейчас, приятели и соседи не станут разбираться… Боги, да они ведь даже не узнают его!
Не замедляя шага, убийца свернул туда, где вблизи стены громоздились бревна и укрытые мешковиной телеги. Праздник был в разгаре, и до визита ночного патруля к этому складу оставалось не меньше часа – если отмерявший каждый час до рассвета звонарь не напился. Кого бы город ни назначил стеречь добро для гуляний, сейчас этот человек или сидел у костра с семьей, или пил на одной из телег, позвав пару друзей. Главное было не наступить на какую-нибудь копошащуюся в темноте парочку.
Поплутав в деревянном лабиринте, парень облокотился на борт одной из телег, сбросил плащ и принялся стягивать с себя рубаху. Уже вытянув голову из расшнурованного ворота, он очень остро понял, что теряет время.
Какое бы несчастье ни случилось с ним это прОклятой ночью, причина была в издевающейся над ним девчонке. Девчонке, которая бродила где-то совсем рядом, среди людей, которые даже не замечали в нем ничего странного… Если не удастся заставить её навеки замолчать – о том, чтобы просить у жрецов или работающего на лорда мага помощи, не может быть и речи.
Кстати о маге – это ведь и он мог так подшутить над ним. Наверняка старик умел превращать людей в животных. Нет, всё верно – разобраться с племянницей пекаря и немедленно отправляться на поиски колдуна...
Под тканью, укрывающей оленью тушу, что-то зашуршало.
Парень встрепенулся, пылающая ярость отступила, моментально уступив место страху. Рукой, на сгибе которой всё еще болталась рубашка, он откинул край мешковины. Из темноты сверкнули два зеленоватых кружка. Убийца отдернул руку. Дожевывающая кусок мяса кошка припала на передние лапы, задрала хвост и злобно загудела. Парень застыл, склонившись над ней и вцепившись в борт телеги, но маленькая хищница не собиралась уступать ему такую кучу еды без боя. Даже похожая на собачью башка с оскаленными клыками и гривой спутанных волос её не пугала.
Учуяв, что враг дал слабину, она поспешила воспользоваться его смятением и с наскока врезала когтистой лапой по тыльной стороне ладони. Тонкая, всё еще человеческая кожа лопнула. Убийца отскочил от телеги, зажимая царапины уцелевшей рукой.
«Глупость какая!» подумал он, подхватывая попавшийся под ноги плащ.
На чем же он остановился? Кажется, он определил, что спереди шерсть покрывает всю шею и спускается на грудь…
Кто-то прошел между кучей бревен и ближайшей к кострам телегой. Просто черная тень, но убийца поспешил прикрыть голову и плечи плащом.
А потом панически мечущиеся мысли угасли, как угли под дождем. Снова захотелось бросить всё и отправиться убивать девушку, имя которой он не мог вспомнить. Прямо сейчас. Но теперь её надо было искать не возле костров. Она была где-то здесь.
Совсем рядом.
Она приближалась.
Парень сглотнул, и язык скользнул по непривычно ребристому, словно на нем отпечатался рыбий скелет, небу. Удивление отрезвило его, как и минуту назад.
Жажда убийства исчезла.
Но уверенность в том, что девушка приближается, никуда не делась.
Парень впился когтями в ладони, сжимая кулаки так, что мышцы заболели. Он мог, совершенно точно мог определить направление, с которого к нему приближается добыча – как в теплый день мог, не открывая глаз, указать пальцем на солнце.
Это ему не нравилось.
Мало того, что он вдруг стал выглядеть, как непонятно кто, так теперь неведомая сила толкала его пойти в ею выбранную сторону! Наперекор этому, убийца развернулся и поспешил обойти телегу с внезапно умолкшей и сжавшейся кошкой. Лишь бы двигаться в другую сторону.
В глазах потемнело. Или просто отблески костров поблекли и отчаялись, не способные пробраться через лабиринт.
«Убить, - стучало в висках. – А чем поможет – убить её? Если меня кто-то заметит? Или жрец почувствует, что на мне смерть? Нет. Нет, пусть рассказывает что и кому хочет! Даже отправиться на рудники лучше, чем быть забитым до смерти, как нелюдь…»
В проходе между стенками двух телег стояла племянница пекаря – всё в том же фартуке и с закатанными до локтей рукавами – и смотрела себе под ноги. Мука покрывала её одежду, прилипла к её коже, запуталась в волосах, из-за чего вся фигура её в ночной тьме казалась белой и светящейся.
Почему она не переоделась, идя на праздник? Зануда и дурочка.
Хотя какое это имело значение.
Девушка подняла голову и склонила её к плечу, как птица.
- Послушай, - забормотал парень, всё же делая шаг вперед. Он надеялся только, что поднявшийся вдруг ледяной ветер не сорвет капюшон прежде, чем он успеет объясниться. – Я не хотел! Я не собирался! Это была просто шутка, понимаешь? Ты должна меня выслушать.
Расстояние между ними сокращалось, а девушка так и не думала убегать.
«Пусть так и стоит. Может быть, тогда я успею ухватить её и в этот раз точно сумею свернуть шею!» - подумал парень и тут же понял – успеет. И сил хватит. А потом… Потом он вцепится в это горло зубами. Или в живот. Хотя сначала придется разорвать фартук и платье.
Только если растерзать её на части, множество маленьких, кровоточащих, мертвых частей, можно быть уверенным, что она умрет.
Он вытянул руки, готовый в любой момент превратить мирный жест в крепкий захват. Плечи девушки – настолько белые, что их очертания расплывались – оказались между его ладоней. Глаза смотрели внимательно, не моргая.
- Я хотел вернуть тебе твой платок. Я… - убийца попытался сказать еще что-нибудь, в надежде выиграть несколько секунд. Тело пыталось броситься веред, похоронить добычу под собой. Он уже почти чувствовал, как под его пальцами рвется плоть и трещат кости. Удерживать себя от броска было также невозможно, как удержать себя над обрывом одной только силой воли.
«Нет! – лихорадочно подумал он. – Нет! Здесь что-то не так. Нет», - но в ответ на мысленный крик разве что дыхание участилось.
Ладони уже тянулись к горлу. Настолько белому, что его призрачный свет освещал руки. Но в отличие от лучей солнца или отблесков костра, этот свет невозможно было почувствовать. Не было тепла. Не было ощущения, что есть вообще хоть что-то. Словно, как бы близко он не сводил ладони – между ними была лишь пустота.
«Словно луну пытаюсь поймать», - пронеслось на краю сознания, и исчезло. Как пена, растворившаяся на гребне волны.
Смыкая руки, он уже ни о чем не думал. Необходимость завершить начатое, наконец, вытеснила всё – память, разум, жажду жизни.
Он не оставлял попыток дотянуться до горла стоящего перед ним призрака, даже когда кожа начала растворяться и таять, оставляя на виду отвратительные пятна обнаженных мышц, а тускло светящаяся рука погрузилась в его собственный живот. Какие-то внутренности лопались, сдавливаемые бестелесными пальцами. Его же ладони сжимали ночной воздух. Мертвая девушка приблизила неподвижное лицо к оскаленной морде, к острым клыкам, с которых срывались нити слюны. Черные провалы глаз расширились, вбирая мучения убийцы. Они раскрывались всё шире и шире, пока лицо окончательно не утратило сходство с человеческим. И только тогда её бледные губы, наконец, начали раздвигаться в улыбке.
Анхель выглянул из-за бревна.
Он уже уяснил, что занятые друг другом существа не обращают на происходящее вокруг никакого внимания. Ученый не собирался упускать такую шикарную возможность для наблюдения.
Выйдя из города, он минуту помучался сложным выбором и нагло объявил спутнику, что сейчас они отправляются на поиски уникального феномена. Ученый знал, что хочет поступить рискованно и даже глупо, но удержать себя не мог. Вместо этого он понадеялся, что так и не восстановивший силы и по-своему не склонный подставляться монстр откажется. Категорического «Нет!» или пары разумных аргументов хватило бы, чтобы удержать в узде жажду естествоиспытателя… Но рыжая тварь радостно согласилась и едва ли не поволокла его по какому-то неуловимому следу. Как ему удалось найти обернувшихся в лабиринте из дерева и мусора монстр объяснять не стал.
Так что Анхелю оставалось только надежно укрыться и радоваться представившейся возможности. Ночь была теплой и сухой и безветренной, мирно скрипели и стрекотали какие-то насекомые, воздух был наполнен запахом пищи, трав и еще каким-то вязким, сладковатым ароматом. Кажется, запахом жареных яблок. Еще месяц назад идея пожарить фрукты не показалась бы ученому более дикой, чем два монстра, молча вцепившиеся друг в друга в какой-то сотне шагов от огромной пирующей толпы.
- Они похожи на парочку сумасшедших, - пожаловался Анхель через несколько минут. – Ладно еще женщина… Но этот парень ведет себя так, словно не понимает, что его убивают. Я бы решил, что ему просто наплевать, но ведь до этого он пытался убежать… Это всё совершенно бессмысленно!..
Договорить не позволила тяжелая рука, опустившаяся на затылок и пригнувшая его голову так, что зубы ученого едва не повстречались с растрескавшейся корой. Анхель не оторвал взгляда от вцепившихся друг в друга существ, но опустился ниже, почти полностью скрывшись за бревнами, и злобно зашипел. Он хотел досмотреть жуткую сцену до конца – потому что когда ему еще могла представиться такая возможность. Вот только не был уверен, что сможет удержать себя на месте, не стошнит и не заорет в голос.
В жизни странствующего алхимика не раз бывали ситуации, когда ученый в нем вступал в конфликт с человеком. Как правило, это были случаи, в которых любопытство заставляло его забыть об осторожности, а желание выжить вопило, что следует бежать и бежать очень быстро. В конце концов, Анхель был человеком из плоти и крови, а не чистым разумом.
Сейчас в опасности был не столько он сам – способный сбежать, если сумеет перебороть любопытство, - сколько ни о чем не подозревающие горожане у костров… Совершенно нелогичное поведение двух чудовищ не позволяло судить точнее. Они моги убить друг друга и проблема бы исчезла. Победитель мог быть не заинтересован в чьей-либо еще смерти. Или же мог устроить кровавую охоту на изрядно пьяных и беспомощных людей… Анхеля просто невероятно выводила из себя невозможность предсказать развитие событий и решить, стоит ли что-то предпринимать.
- Ненавижу безумцев! – в ярости сплюнул он.
- Безумцев? – низкий голос повторил последнее слово откуда-то из темноты за его ухом.
Человек на мгновение зажмурился, давая отдых уставшим от напряжения глазам, и вновь впился взглядом в зверочеловека, пытающегося задушить привидение. Вдалеке, за телегами и штабелями бревен, ярко вспыхнул и тут же опал огонь. Под громкий смех светящаяся женщина стала почти прозрачной и её черты исказились еще больше – как у ледяной статуи, вокруг которой размахивают горящей лампой.
Обернувшийся горожанин опять содрогнулся всем телом, напряг руки и на какое-то мгновение сумел вцепиться в нематериальную шею своей мучительницы. Скулящие звуки, вырывающиеся из его пасти сложились в неразборчивое: «Умриумриумри!». Анхель захлопнул рот, и невольно дернулся назад, налетев спиной на плечо спутника.
Он уже достаточно налюбовался на уникальную сверхъестественную жуть. Достаточно, для размышлений на следующие пару месяцев. И определенно достаточно, чтобы желать оказаться от нее как можно дальше. Причем не среди беспечных людей и костров, а за каменными стенами города. За небольшую взятку стражники попустили бы их обоих через свою караулку….
Ученый позволил рыжеволосому монстру вести себя через лабиринт телег, бревен и горы невидимого безлунной ночью мусора. Идти боком, вывернув шею, было ужасно неудобно, но Анхель скорее врос бы в землю, чем повернулся к чудовищам спиной хоть на мгновение.
Именно поэтому он увидел, как ситуация изменилась и среагировал гораздо раньше спутника. Со стороны города – городской колокольни, если говорить точнее – раздался гулкий низкий звон. Какой-то жрец известил людей, что Черная Ночь стала короче еще на час. Этот звук заставил призрака задрожать всем телом. Мертвая девушка развернула лицо к городу, вывернул при этом шею так, как ни одному живому человеку не под силу, что-то беззвучно закричала и сорвалась с места. Зверочеловек тоже задрожал – но скорей всего от боли, вызванной её последними резкими движениями. Он обхватил руками живот и рухнул на колени, хватая пастью воздух. Все эти события произошли в течение всего двух ударов колокола. Анхель видел, как слабый свет отражается от клыков существа… Алхимик просто почувствовал, что оно сейчас поднимет голову и увидит их – теперь стоящих посреди широкого прохода меду рядами бревен. Он сначала попытался вытолкнуть спутника – а заодно и себя – в проход межу штабелями, а уже потом решил, что лучше быть глупым параноиком, чем мертвецом.
Намного лучше.
Слов не потребовалось. Читающее страхи существо всё поняло и, отскочив в сторону, само потянуло человека на себя.
Обернувшийся парень действительно поднял голову. Его глаза отблескивали зеленым. «Как у лисы», - растеряно отметил Анхель. Только лисы, обычно, не кидались с ревом на едва различимую в темноте тень.
Зверочеловек не бежал – он прыгнул, хотя сам прыжок Анхель и не мог видеть – пролетел по воздуху метра три и заскользил по утоптанной земле, как по ледяной дорожке. Поравнявшись с их нишей, монстр принялся перебирать ногами в попытке затормозить, но остановиться прямо напротив них ему не удалось. Светящиеся глаза исчезли, потом снова стали видны – чудовище оборачивалось, что-то искало. Кажется, не двух слишком любопытных беглецов, но алхимик не надеялся, что про них забыли. Обернувшийся покрутил головой еще раз и торопливо – ученый сам не мог себе объяснить, отчего выбрал именно это слово – зашагал к нише.
В следующие несколько секунд Анхель узнал еще очень много нового. Например, что задняя «стенка» их убежища, теперь отрезавшая им путь к спасению, была не стеной из бревен, а лишившейся колес телегой. В самой телеге лежала гора каких-то ломких сухих веток, которые больно впились в его тело даже через крепкие штаны и куртку, когда спутник, успевший изучить место лучше него, поднял ученого за плечи и перебросил через высокий борт. Потом рыжий монстр встряхнулся всем телом, как отряхивающаяся от воды собака. Возможно, что-то произошло с его пальцами и лицом – пытающийся восстановить дыхание алхимик этого не видел. Он хорошо рассмотрел только подхваченную каким-то невидимым яростным ветром гриву, ставшую ярко алой, горящей в ночи как раздутые угли.
Издав высокий, короткий крик его спутник выскочил из укрытия, энергично размахивая руками. Очень нелепо размахивая, как показалось Анхелю.
Самое поразительное, что это подействовало. Если, конечно, целью рыжего монстра было напугать.
«У меня хватит сил убить его», - решил Темный Властелин, внимательно глядя на пытающегося удержаться на ногах противника. Новорожденный монстр еще не умел управлять собственным телом – что само по себе было странно, но играло им с Анхелем на руку.
Вот только бой мог отнять все силы, даже если удалось бы взобраться на одну из гор бревен, спихнуть парочку и атаковать оглушенного врага сверху.
Темный Властелин облизнул губы и оскалился – сегодня он имел дело не с настоящим врагом. Существо, решившее убить их, считало их людьми, в его страхах творилась какая-то жуткая мешанина… Темный Властелин убрал более слабого, выглядевшего легкой добычей человека подальше от глаз противника и напрягся. Больших голодных охотников его подопечные встречали едва ли не чаще, чем настоящих врагов. В отличие от паладинов или имперских войск, охотникам бывало достаточно дать понять, что в лесу есть более легкая добыча. Сменить облик, чтобы впечатлить собственной клыкастой пастью и мощными лапами монстр сейчас не мог и решил положиться на стратегию мелких хищников. Он постарался казаться как можно больше и злее. Бросился вперед, перехватывая инициативу. Очень доходчиво объявил, что готов сражаться.
Сбить существо с толку ему удалось совершенно точно – обернувшийся горожанин отшатнулся, едва не хлопнувшись на спину. Потом его выпученные глаза округлились еще сильнее, в них промелькнуло что-то разумное. Не теряя времени, Темный Властелин сделал шаг вперед, почти наступая противнику на ноги, и лязгнул зубами. Махнуть рукой с худо-бедно сформированными когтями у его горла он уже не успел – бывший человек взвизгнул, прикусив свешивающийся изо рта язык. Еще раз отшатнувшись, мужчина с головой зверя развернулся и, пригибаясь к самой земле, бросился бежать. При этом он не переставал громко, истерически орать.
На всякий случай Темный Властелин прокричал ему вдогонку: «Сунешься еще раз – сожру с костями!» Просто чтобы закрепить поле боя за собой.
Потом он выдохнул, чувствуя, как истраченные силы покидают его тело вместе с вырывающимся из легких воздухом. У настоящих людей, вроде бы, не было никаких органов чувств в волосах, но монстр ощущал, как его грива опадает и меркнет. Яркая, заметная грива, притягивающая к себе куда больше внимания, чем разбегающиеся подопечные. Или человек.
Он уже слышал, как Анхель с тихим бормотанием выбирается из импровизированного укрытия. Очень странный и непонятный человек – этот его спутник. Еще более удивительный, чем можно было подумать...
Выходя из города, Темный Властелин едва удерживался от того, чтобы броситься в строну нагромождений под стеной, откуда чувствовались потоки, объявлявшие о присутствии монстров. Целых два загадочных монстра, каждый из которых еще вчера был человеком, вот-вот могли сбежать, но он понимал, что в их с Анхелем положении глупо ввязываться в… кажется алхимик называл это «авантюры». Но отказаться от такой невероятной возможности было едва ли не выше его сил.
«Сейчас я предложу Анхелю пойти и посмотреть на них, - наконец нашел он выход. – Человек, конечно же, откажется, начнет называть меня идиотом и объяснять, почему нельзя рисковать. Он хорошо объясняет, и я не хочу, чтобы он считал меня глупым. Никто не должен думать, что я глуп – на глупцов сложно полагаться и им легко бросить вызов. А я обязан быть надежным. Поэтому я с ним соглашусь, и мы никуда не пойдем…»
Это был очень хороший план – за исключением того, что Анхель решительно озвучил его собственные желания первым.
Темный властелин с удивлением покачал головой. Он до сих пор не мог поверить в то, что это произошло. Должно быть, со стороны они выглядели как пара оленей, решивших выследить стаю волков. От этого сравнения захотелось улыбаться.
- Убираемся отсюда, - бросил Анхель, оттесняя его плечом и решительно делая два шага в сторону далеких костров. Потом человек остановился и обернулся. Ночное зрение у Темного Властелина было хорошим, и он видел, как человек сжимает губы и упрямо выдвигает вперед подбородок. Кажется, он действительно хотел как можно скорее оказаться рядом с другими людьми, но боялся идти один. – Кстати, что это всё было? Мне показалось, этот парень кого-то искал. – А вот теперь он еще и давал повод для разговора, зная, что Темный Властелин не удержится от того, чтобы поделиться мыслями.
- Он искал ту мертвую женщину, - рыжеволосый монстр подошел к ученому, убирая медленно трансформирующиеся обратно руки в карманы, и постарался как можно точнее описать то, что успел увидеть и почувствовать: – Он боится, что если не убьет её, произойдет что-то ужасное. А на нас решил напасть потому, что… Там всё сложно. Он боялся, что мы кому-то расскажем, что видели, как он пытался её задушить.
- А то, что она уже мертва, его совсем не беспокоит? – фыркнул Анхель. Его походка была более пружинистой, чем обычно. Монстр решил, что это от неизрасходованной энергии, наполнившей человека в мгновения опасности. – Если этот парень считал нас обоих людьми, почему его не беспокоило, что мы видели его вообще? Я еще понимаю, если бы он решил нас убить, пока мы не успеем поднять тревогу… Но так? Какая-то дикая расстановка приоритетов. Может, просто не заметил, во что превратился?
Темный Властелин пожал плечами:
- Он очень этого боялся днем, а теперь не боится. Наверное, заметил.
- И всё равно боится властей, - в голосе алхимика было столько яда, что им можно было отравить небольшого медведя. – Безумец какой-то!
Рыжеволосый монстр склонил голову набок, припоминая, что Анхель уже называл обернувшихся горожан так. Совсем недавно. И еще тогда ему в голову пришла какая-то важная мысль…
- Безумец, ты сказал? – пробормотал спутник. Алхимик отвел с лица растрепавшиеся волосы и в свете приближающихся костров рассмотрел, как брови монстра сосредоточенно сдвигаются.
Ну вот, опять началось. Алхимик подавил желание сорвать раздражение – на дурацкую ситуацию, а не на монстра – пнув попавшуюся на пути пустую кружку. Это было бы слишком по-детски.
- Безумцы - это люди, не способные верно оценивать происходящие вокруг события и собственные поступки, - принялся объяснять он, уже не дожидаясь неминуемого вопроса. - Их логика может в корне отличаться…
- Я знаю, что такое безумие, - чудовище за его плечом хмыкнуло или усмехнулось, ученый почувствовал редкое движение горячего воздуха. – Среди приходивших за моими подопечными людей были те, кто боялся сойти с ума. Немало, на самом деле. Хотя, когда я разобрался, как это работает, то удивился, почему вы не боитесь этого все.
- Человек ко многому приспосабливается, - отмахнулся ученый. - Люди верят, что выдержат любое напряжение. Или что убьют себя, чтобы не потерять над собой контроль. Хотя это вариант для осбо гордых… Мы не слабаки. Боятся сойти с ума те, кто думает, что мог унаследовать безумие от предков, - Анхель, как с ним не раз бывало еще во времена ученичества, автоматически принялся отвечать на новый каверзный вопрос. Только пробормотав пятую или шестую фразу мужчина, наконец, заметил, что разговор сворачивает куда-то не туда.
- Если знаешь – зачем спрашивал?! - спохватился он.
Его спутник не заметил резкого тона ученого. Или просто проигнорировал его. Анхель всё больше уверялся, что существо учится понимать если не людей, то его самого.
- Я не спрашивал. Я говорил о том, что безумие – очень правильное описание, - услышав вопрос, монстр честно выполнил свою часть их договора и принялся объяснять. – Раньше ты спрашивал, а у меня не было слов, чтобы объяснить. Разум тех, кто недавно воплотился, действительно не работает, как разум человека или животного. Нормального человека или животного. Их поведение похоже на метания зверей, больных бешенством. Но на людей, одержимой какой-то мыслью настолько, что они неправильно видят мир, такие монстры похожи еще больше. Выживание и эффективность для них не всегда главное. Ты прав.
На последних словах в голосе лесного чудовища звучало почти что ликование. Словно эти слова были божественным откровением, способным изменить мир. Монстр еще раз удовлетворенно вздохнул и замолчал.
Анхель стиснул зубы. Если уж так требовалось поговорить, можно было рассказать и побольше. И так подозрительно внушительный словарный запас монстра за время их путешествия заметно расширился. Или он просто научился им пользоваться.
- Мы можем хорошо поговорить об этом, когда окажемся подальше отсюда, - если бы Анхель точно не знал, что это невозможно, он решил бы, что спутник прочитал его мысли. – Мы видели достаточно. Если ты не хочешь сидеть у костра, мы можем вернуться под крышу и выспаться. Ты говорил, что завтра нам надо рано встать. Или это уже не требуется, если мы потеряли… то за чем следили?
- Договорился я в первую очередь для того, чтобы мы не шли весь путь своими ногами, - отмахнулся Анхель. – Начинай ценить блага цивилизации. Пока мы едем, а не идем, я могу работать – если у меня получится смешать пару лекарств, то потраченные деньги быстро к нам вернутся. Главное, чтобы этот мужик с похмелья не принял меня за негильдейского мага. Эта деревенщина вообще неспособна отличить алхимию от колдовства…
Ученый оборвал свой критический монолог на полуслове и с подозрением покосился на рыжего монстра.
- Я тут кое-что вспомнил, - ровным голосом начал он. Коллеги по лаборатории и Коллегии Землеописателей этот тон знали и откровенно побаивались. – Твои объяснения о безумии звучали очень хорошо… Но ведь до того, как эта прозрачная особа до него добралась, парень вел себя довольно вменяемо. Если он должен был думать только о том, как найти и убить её – зачем бы тратил время на всё то, что мы видели?
Алхимик разве что не шипел, всё больше уверяясь в том, что собеседник – товарищ по исследованию, не меньше! – попытался выдать ему заведомо ложную информацию. Нечестность Анхель не любил еще сильнее, чем глупость. Хотя среди имперских алхимиков отличить одно от другого бывало непросто.
В ответ на такое злобное, язвительное шипение многие «коллеги» не выдерживали и порывались доказать свою правоту, аргументируя её двадцатью-тридцатью сантиметрами лезвия кинжала. Алхимик без хорошего ножа был немыслим, и ученые споры часто заканчивались воплями и побегом по городским переулкам от стражи. Люди в шлемах традиционно плохо относились к ссорам, в которых рождалась истина. В особенности к пролитой во время «родов» крови.
Монстр этих подробностей не знал, но всё равно поспешил объясниться:
- Может, дело в том, что раньше он был человеком и умеет думать? – предположил он. – У него с самого начала в голове больше одной идеи. Просто есть мысли человека, а есть мысль чудовища. Он испугался меня. Не потому, что я был страшным, а потому, что я не был человеком. Только люди боятся такой ерунды. Может, всё дело в городских историях про Черную Ночь? Этот человек знал, что с ним происходит и не стал кем-то новым, а остался собой. Просто немного другим собой.
Анхель остановился и медленно – очень медленно, изо всех сил удерживаясь от вопля – обернулся.
- А раньше ты об этом сказать не мог?
- О том, что этот горожанин не потерял разум, мы могли поговорить и в комнате над таверной, - пожал плечами спутник. – Там нас никто бы не услышал… а больше в ней делать всё равно нечего.
- Если у него вообще был это самый разум, - Анхель так резко сжимал зубы, когда говорил, будто пытался укусить воздух. – Потому что у тебя его, кажется, нет. И у меня нет. Ни у кого в этом проклятом городе нет мозгов вообще!!!
Теперь, зная механизм превращения и распространенность жутковатых городских легенд, Анхель готов был хвататься за голову. Сам факт, что кто-то умудрился так глупо вляпаться… Каким же идиотом надо было быть!
Ученый уже почти забыл, как немногим ранее возмущался тупой суеверностью жителей провинций.
Нет, как только вся эта погоня за курьером закончится, он доберется до записей обо всех живучих суевериях и разберет их на части. Он узнает, что стоит за всеми этими нелепыми обрядами и страхами!
С усилием Анхель сосредоточился на текущих проблемах.
- Значит, у нас по округе бродит не просто два монстра, а два монстра, у которых серьезные проблемы с головой, - он посильнее запахнулся в куртку. Жар костров не долетал до окраины площадки, по которой они с рыжим чудовищем шли, и его начал донимать прохладный ветер.
Смотреть, кивнет ли спутник, он не стал – вместо этого ученый повернул голову, чтобы лучше видеть празднующих людей. Некоторые из них размахивали руками, указывая в сторону стены, откуда они пришли. Должно быть, кто-то слышал крики. Но большинство продолжало веселиться.
Слишком много пьяных или просто уставших от танцев людей на совершенно открытой местности. Много семей с детьми.
Анхель не считал себя человеком, стремящимся к семейному счастью. Глубокой убежденности некоторых знакомых в том, что смысл жизни каждого человека – набить дом орущими и непослушными копиями самих себя он тоже до конца не понимал – от одиночества проще было завести собаку, которая легче поддается дрессировке. Чтобы передать знания и достижения умнее завести ученика, изначально заинтересованного в получении этих самых знаний и приумножении достижений… Но того, что здорово, когда есть люди, которые любят тебя просто за то, что ты есть, он тоже не отрицал. На самом деле это ему даже нравилось – своих родных он любил, насколько позволял характер. Была целая масса причин, по которым он хотел бы уберечь людей у костров от потери близких.
Вот только бежать и пугать стражу страшными «сказками» он тоже не хотел. Хватало и того, что половина городской молодежи могла запомнить его не разбирающегося в праздниках спутника и рассказать о нем в присутствии слишком внимательных ушей.
- Чисто теоретически, мог бы ты убить обоих этих монстров? Или хотя бы прогнать достаточно далеко от города? - поинтересовался он у спутника. Потом спохватился, но возражений не последовало, и он решил, что к монстрам из людей это чудовище относится иначе, чем к своим мифическим «подопечным».
Монстр осторожно переступил надтреснутую кружку – как и сам Анхель, подходя к кострам, и задумчиво ответил:
- Мужчину - мог бы. Но даже если съесть его целиком, от него не будет никакой пользы. А призраков я еще не убивал и понятия не имею, как это делается. Если бы она боялась чего-то конкретного, я смог бы это использовать... Но девушка даже не думает о том, уязвима она или нет.
- В одной легенде говорится про женщину, которая обратилась ко тьме, чтобы убить неверного мужа, - в тон ему пробормотал Анхель. – Так вот, расправившись с мужем, она стала только злее и успела извести целую улицу. Говорят, при этом погибло несколько паладинов, пока жрецы её не изгнали… Я вот тут подумал…
- Что эта мертвая девушка могла знать эту легенду? – закончил монстр.
- Или какую-то похожую. Почему-то же она сбежала, когда услышала колокол. Большинство из вас вообще плохо переносят храмовые обряды и всё, что с ними связано, верно?
- Все, кроме меня, - кивнул спутник.
Анхель поморщился:
- Кроме тебя и той огромной злобной твари, - напомнил он. – И то, что ты не встречал кого-то еще, не значит, что нет других. Один ты еще мог бы быть исключением, но сейчас… Что важнее – призрак нам попался совершенно стандартный, - ученый поднял руку, чтобы почесать затылок, но привычка не показывать свою растерянность никому победила. Он уверенными движениями пригладил свою, еще утром приведенную в порядок бородку. – Знать бы еще, что вообще считается нормальным для мертвых людей.
Монстр уловил знакомые нотки в интонациях спутника и покосился на него. Он не совсем понимал, почему алхимика так беспокоят эти обратившиеся горожане. Даже вздумай победитель напасть на кого-то еще и выбери своей добычей Анхеля – неужели умный человек не понимал, что в городе хватает более доступной добычи? Хотя и до этого, скорей всего, не дошло бы – утром они покинут этот город и всех обитающих в нем охотников.
- Ты что-то задумал, - хмыканье идущего рядом человека сделалось невыносимым, и монстр не счел нужным держать комментарий при себе.
- «Задумал» - это слишком определенно, - Анхель повел плечом. – Я пока только прикидываю план…
- План чего? – монстр, как мог, попытался скопировать движение, которым алхимик сдвинул брови. Ему казалось, что это поможет лучше понять человека. - Ты говорил, что хорошо представлял самую короткую дорогу до замка ордена. Если человек с записями…
- Курьер, - напомнил Анхель, пребывая где-то глубоко в собственных мыслях.
- Если этот курьер мог выбрать другой путь, то нам будет сложнее перехватить его! – закончил мысль монстр.
Лицо человека исказилось, словно по нему прошла судорога.
- Думаю, с курьером мы разберемся, - шаг алхимика замедлился, он одернул куртку – теперь она не так плотно прилегала к телу и должна была греть хуже. Поравнявшись с воротами, человек расправил свои волосы, даже те, что забились под поднятый воротник. Но вместо того, чтобы подойти к городской стене, он развернулся и вновь принялся обходить костры и собравшихся вокруг них людей. В походке ученого появилась легкость, которой не было раньше. Монстр был сбит с толку. Вместе с тем, как он приводил себя в порядок, все эти странности очень походили на то, что его человек собрался с кем-то сцепиться и теперь старался произвести впечатление.
Темный Властелин уставился себе под ноги, сжал кулаки и задумался. Не то, чтобы он не догадывался, что планирует его спутник. Он просто не мог понять, зачем бы ему это понадобилось. Это были не его люди. Анхель не был им ничем обязан – все услуги он уже оплатил металлом своих монет. Он их не знал…
Темный Властелин склонил голову к плечу и проследил за снопом искр, взмывшим в небо над ближайшим костром.
- Они чужие для тебя или нет? – всё же попытался внести ясность монстр. Всегда оставалась возможность, что он упускал что-то в работе человеческого общества.
- Чужие, но не совсем, - алхимик пожевал свои губы – по крайней мере, так Темному Властелину показалось со стороны. – Это очень долго нужно объяснять. Просто поверь, что если я, зная в какой они опасности, не попытаюсь хоть как-то им помочь… Это скажется на мне не лучшим образом.
Темный Властелин вздохнул и посмотрел ему в лицо. Прямой взгляд был достаточно универсальным жестом, человек должен был понять, что за ним стоит.
- Хорошо, сейчас этого мне достаточно. Что мы будем делать теперь?
Сухо дерево громко треснуло, взлетел еще один сноп искр, и чей-то звонкий вскрик перешел в смех.
Отблески огня и тени плясали на лице алхимика, лишая Темного Властелина малейшей возможности понять, что на нем отразилось.
- Ты согласен? – глухо спросил человек. – Ты поможешь мне справиться с ними?
Темный Властелин закатил глаза – никакой необходимости в этом не было, но алхимик должен был узнать собственную мимику и понять, какую глупость сказал.
-Конечно, помогу. В одиночку ты точно погибнешь, и мне придется искать себе нового спутника. А большинство людей очень мало знают и не умеет объяснять так, как ты. Не говоря о том, что кроме тебя никто не соглашался говорить со мной вообще… Что там у тебя за план?!
- Ну вот, ты почти убедил меня, что соглашаешься только из соображений логики, - Анхель усмехнулся, хоть и не выглядел веселым. – Но теперь-то я вижу тебя насквозь, любопытная зверушка. Тебе просто интересно, как я буду разбираться с призраком, с которым ты понятия не имеешь, что делать.
Темный Властелин открыл рот, чтобы сказать спутнику, что тот ошибается… Но закрыл его и вернул человеку почти точную копию его улыбки. Человек шутил. Монстру даже показалось, что он начинает понимать, что именно тот скрывает за этой шуткой.
-Знаешь, тебе тоже придется как следует объяснить мне, судьба каких монстров тебя беспокоит, а каких - нет, - ученый вздохнул и покачал головой. Мгновение его лицо ничего не выражало, а потом вернулась улыбка, теперь затрагивающая и глаза человека. Очень злая улыбка. – А начнем мы с того, что каждый займется тем, что у него хорошо получается. Ты отправишься на охоту, а я проявлю всё своё обаяние и узнаю, чем дышит этот город. Моя рубашка выглядит достаточно белой? Хотя кого я спрашиваю…
Под бой часов черная тень перемахнула через городскую стену. Не слишком уверено перемахнула, по правде говоря. Будь она удирающей от собаки кошкой – обязательно замерла бы на вершине и топталась бы, не зная, как спуститься. Но так тень просто перевалилась через камни и рухнула вниз.
Следящий за этим алхимик сжал переносицу пальцами, прогоняя вспышку головной боли. Никто из сидевших рядом с ним тени не заметил – он и сам рассмотрел хоть что-то только потому, что бросал в сторону ворот настороженные взгляды. Мужчина вытер жирные пальцы о пучок чахлой травы, спешно простился и поспешил прочь от костра. Праздничная оленина с пережаренными яблоками приятно согревала желудок. Гостеприимство жителей городка оказалось очень кстати – не хватало еще, чтобы его часть плана сорвалась из-за голодного бурчания в животе.
Рыжеволосый монстр вынырнул из темноты и, быстро подстроившись к его скорости, зашагал рядом. Рукав его куртки был оторван, а глаза светились в темноте. Не говоря ни слова, он показал Анхелю маску из тряпок и кожи.
- Он так и носил её с собой? – удивился ученый.
- Выбросил у храма, - монстр все еще смотрел только перед собой. Огонь в его глазах немного становился всё тусклее, по мене приближения к ярко освещенной сторожке. – Но чтобы сделать такое нужно много времени. Я нашел зеленую девушку, а она нашла того, кто её поднял. Все думают, что я возвращаю её хозяину.
Маска скрылась под полой его куртки, а Алхимик восхищенно присвистнул. Кажется, общение с толпой ряженых пошло монстру на пользу куда сильнее, чем он себе представлял.
- Но ты нашел и его. Я видел, как он убегал, - ученый решил сразу прояснить всё.
Монстр кивнул, не сочтя необходимым комментировать очевидное. Правильно, так ведь и было спланировано.
- А теперь выпрямись, - негромко велел он спутнику. – Выгляди нагло. Говорить буду я. И не свети глазами, когда окажемся внутри!
Со стражниками Анхель разговаривал спокойно, но всем видом демонстрируя, что торопится, и им не следует его задерживать. После разговора с местными он уже не сомневался в том, что его желание вернуться в город никого не удивит. Монету в руки старшему из людей он бросил с таким пренебрежением, словно не давился над ней от жадности еще вчера.
После залитой огнем земли за стенами городские улицы показались подземными норами. Даже зрению чудовища потребовалось время, чтобы привыкнуть к темноте, но шаги алхимика не замедлились. На первом же перекрестке рыжий монстр напрягся, коротко кивнул и растворился в переплетении улиц. Анхель не стал оглядываться.
Еще через полсотни метров он понял, что идет слишком быстро и принялся мысленно повторять периодическую систему перерождения природных элементов. Раскрасневшееся лицо и тяжелое дыхание в его плане тоже не помогли бы. Потом он повторил систему на древнем эльфийском, тщательно следя за согласованием суффиксов и окончаний.
Другой конец дороги упирался в площадь с храмом – по крайней мере, жители не стали мудрить с планировкой города. По мере того, как широкие ступени, по которым прохаживались вышедшие глотнуть воздуха люди, приближались, тревога сходила на нет. Бояться было бессмысленно – он предусмотрел всё, что мог вообразить и теперь мог полагаться только на то, что жрецы уже успели довести свой разум до исступления молитвами… И что у его монстра окажется достаточно хорошее чувство времени.
Огонек наверху колокольни заслонила тень и раздалась очередная мелодия колоколов. Довольно простенькая – просто «Динь, динь, дильнь, динь». Но звучало неплохо. Анхель придал своему лицо самое надменное выражение, на какое только был способен и зашагал к приоткрытым дверям. Уже стоя на пороге, он украдкой подтянул к себе ворот рубашки и принюхался – не успел ли впитаться неблагородный запах празднества?
Зал наполнял свет свечей, отраженный тщательно отполированными зеркалами. Десятка полтора человек коленопреклоненно молились в проходе между двумя рядами скамеек. Менее фанатичные верующие бубнили молитвы сидя. Некоторые из них – как ученому подсказывал опыт – просто спали.
Довольно молодой одутловатый жрец, на мантии которого черного было куда больше золотого, стоял справа от алтаря, перелистывая лежащую на кафедре тяжелую книгу и монотонно читая текст. Время от времени он делал ударения на тех или иных словах и трое хористов у левой стены пели две или три строфы. Их голоса немного оживляли церемонию.
Старый жрец стоял на коленях перед алтарем. Под колени была заботливо подложена подушечка, а церемониальные одеяния выглядели настолько тяжелыми, что встать без посторонней помощи он, скорей всего, не смог бы. Воздевание рук в молитвенных жестах или открытие очередного ларца с дарами представителю бога тоже давались с трудом. Чтобы помочь с особо тугой крышкой или слишком тяжелым кувшином к алтарю подбегал послушник.
Вот этот-то человек Анхелю и был нужен.
На всякий случай он обвел взглядом все углы, но больше ни одной жреческой мантии не заметил. Шесть человек и звонарь – для городка такого размера больше слуг Арвиуса и не требовалось.
Как только юноша в черной, подвязанной желтым поясом рясе завершил очередной поход к алтарю, Анхель обогнул ряд скамеек и, двигаясь вдоль стены, поспешил к отведенному для того месту за колонной. Официально считалось, что послушники не должны стоять на виду, дабы не возгордиться своей принадлежностью к слугам божьим. Ученый же разделял мнение, что прыщавых мальчишек убирают с глаз долой, чтобы они не мешали людям наслаждаться красотой алтарного окружения.
По пути алхимик успел отметить тщательность, с которой начищены зеркала. Во славу Богов – одно из них, ближайшее к хористам, было сделано из посеребренного стекла! На средствах для полировки в этом храме действительно не экономили. Уверенность ученого еще больше окрепла.
Лицо этого конкретного послушника носило все черты жителя центральной империи – то есть рядом с ним южные черты Анхеля должны были становиться еще заметнее. Это тоже играло на руку. Храмовая диета уже начала благотворно влиять на кожу парня, что позволяло думать – не спорить со старшими он тоже уже успел научиться.
Свой монолог Анхель начал с: «Да-благословят-тебя-боги-дитя-это-возмутительно!» Столичный акцент ради этого разговора был не только вытащен из пыльных ящиков памяти, но и изрядно утрирован. Просто из опасения, что уставший провинциальный мальчишка его иначе не опознает. В основном алхимик нес всякий бред, перепрыгивая с темы на тему. На лице послушника стала проступать паника. Он вежливо улыбнулся и отчаянно зашарил взглядом в поисках кого-нибудь, кто мог бы прийти ему на помощь. Смотрел он только на жрецов и хористов и Анхель поздравил себя с маленькой победой. Все взрослые люди, и правда, были заняты. Если в храме и были хранитель кладовых или ключник – то они сейчас молились и всё равно не могли увидеть их за колонной.
- Простите, господин, я не понимаю… - наконец проблеял юноша, явно борясь с желанием отступить назад и вжаться в стену.
Анхель трагически вздохнул, призвал в помощницы объезжающую границы мира Эстасию и зачастил:
- Как я уже говорил, известный вам граф из Илде, в благодарность за реставрацию городского собора пригласил меня сопровождать его в этой поезде на воды… Очень интеллектуальный человек, такой приятный, ах какая жалость, что его почки… - Каждая фраза сопровождалась энергичным кивком или широким жестом. Алхимик хорошо знал, что жителей метрополии все представляют себе именно такими, какими видят на сценах бродячих театров. – Конечно, он просто надеется удержать меня от работы на стороне, пока завершается перестройка их замковой часовни, но вам это, конечно же, не интересно…
Юноша втянул голову в плечи. Анхель решил, что пора заметить его бедственное положение.
- О, прости меня, дитя, я не хотел отвлекаться, но опасался, что иначе вы не поймете, как меня занесло в ваш чудесный город, - речь его самую малость успокоилась, и в нее домешались покровительственные интонации. – Я просто не мог не заметить… И теперь ни в коем случае не смогу игнорировать эти ужасные дребезжащие тона в звоне ваших колоколов! Клянусь всеми богами, я думал, что обладатели одной из самых высоких колоколен провинции не полагаются только на её размер! Будто это не вместилище для музыки божьей, а… Да простят меня боги, я даже не хочу приводить это сравнение!
- Что? – округлил глаза мальчишка. Сложно было утверждать, что возмутило его больше: богохульное сравнение – которое, судя по возрасту, могло его скорее развеселить, жалоба на звон колоколов или утверждение, что их ненаглядная колокольня всего лишь «одна из».
- Я говорю, что ваши колокола просто в ужасающем состоянии, молодой человек! – специалист по церковной музыке в лице Анхеля мигом растерял всякую снисходительность и сурово нахмурился. – Это просто богопротивно! Я весь день был слишком занят, чтобы это заметить – о, позор мне! – но теперь, теперь в этой блаженной тишине… Да я своими ушами слышу на них вот такой слой грязи!
Широко разведенные пальцы ткнулись послушнику под нос.
- И я не удивлюсь, если насекомые уже начали вить в них гнезда!
Юноша заморгал. При всей нелепости обвинений он не мог не знать, что чистку городских колоколов откладывают уже много лет. Весь город знал.
- Моя гордость не позволит мне уехать, не исправив это… это… Да у меня просто слов нет! Я не смогу появиться в приличном обществе! Никто не станет нанимать меня – меня! – если узнает, что я слышал это оскорбление Арвиуса и ничего не предпринял!
Послушник, наконец, попятился. «У нас нет денег…» жалобно прошептал он, пряча глаза.
- О каких деньгах речь, дитя! – вскричал Анхель, окончательно входя в роль. – Речь идет о моей профессиональной чести!
Послушник кинулся утихомиривать разошедшегося прихожанина, чьи вопли уже должны были стать слышны хористам и обоим жрецам. В принципе вопли звучали вполне оправданно – профессиональную гордость Светлый Арвиус полагал одной из величайших добродетелей. Каждая третья притча, звучащая в этом зале сегодня ночью призывала людей использовать свои навыки на благо окружающих и не оправдывать своё бездействие мелочами. Такими, как работа на мирского владыку. Юноша наверняка вообразил, что его собеседник настолько проникся проповедью, что устыдился и возжелал загладить свою вину перед богом труда немедленно…
Но шума всё равно было слишком много. Старик немного развернул голову, чтобы сердито посмотреть из-под похожей на щетку брови. Юноша сжался, явно мечтая оказаться подальше от храма и начальства.
Анхель уверенно подтолкнул его в сторону алтаря:
- Скажи старшему жрецу, дитя, что я готов приступить немедленно. Утром я уезжаю.
Стараясь сохранить равновесие, послушник сделал пару шагов, потом сориентировался, поспешил опуститься радом со стариком и сделал вид, что помогает перелить подлунное масло.
Анхель изобразил, что с трудом сдерживает себя в руках и сделал несколько энергичных шагов туда-сюда в пространстве между колонной и выбеленной стеной. На самом деле он чувствовал себя едва ли спокойней, чем за весь день. Восьмой граф из Ильде действительно остановился городе по дороге на воды. Он действительно покровительствовал церковному искусству… и имел привычку придерживать заинтересовавших его мастеров, едва узнавал, что их хотели бы нанять презираемые аристократом соседи. Что важнее, граф был знаменит своей жадностью.
Старый жрец заерзал под прижимающими его к полу одеждами, явно вспомнив об этом факте.
- Естественно я согласен сделать эту работу тайно, не уведомляя моего уважаемого нанимателя, и совершенно бесплатно – за исключением положенного мне как за любую работу на храм медяка! – объявил он трясущемуся послушнику, приближающемуся к нему едва ли не на цыпочках. Парень вздохнул с облегчением. Старший жрец, вероятно, надиктовал ему длинный нравоучительный ответ, призванный добиться как раз такого согласия. И, конечно же, парень не запомнил и половины.
В его глазах, обращенных на страшного мужчину из столицы, светилась такая благодарность, будто тот обернулся одним из ангелов, чтобы помочь ему. Анхель в который раз поразился тому, насколько действенен оказался подход «подстрой человеку проблемы, помоги из них выбраться, и вот он уже твой с потрохами».
- Но я должен приступать немедленно, если мы хотим сохранить это маленькое богоугодное дело в тайне от моего нанимателя, - напомнил ученый послушнику и жестом пальцев подсказал повернуться и передать его ответ старшему жрецу.
Когда юноша вернулся во второй раз, выражение его лица стало более осмысленным, а в глазах появилось плохо скрываемое подозрение.
- Вы ведь понимаете, что мы не можем без объявления прекратить оглашение времени Черной Ночью? – нахмурился он. Возможно, стараясь скопировать выражение лица старика.
- О, ерунда, - отмахнулся Анхель, - можно подумать, я предлагаю перебрать механизм креплений или блоки! Полчаса на подготовку и час или два на работу… И, конечно же, мне потребуются один или два помощника! Я мастер, а не какая-нибудь уборщица. Надеюсь, среди последователей трудолюбивого Арвиуса еще остались те, кто пригоден к работе?
Ученый не удержался и бросил взгляд на старшего жреца. Тот не мог не подозревать в объявившемся посреди ночи доброжелателе авантюриста и самозванца. Конечно же, он велел послушнику не отходить на чужака ни на шаг. И это было только к лучшему, потому что делать всю тяжелую работу своими руками Анхель не собирался. Хотя бы потому, что это противоречило его образу.
- Сейчас я найду главного ключника, и он поможет вам собрать всё необходимое в наших кладовых, - прошелестел молодой человек и испарился.
Анхель откинулся на колонну и принялся перебрать в уме рецепты всех зелий, которые могли понадобиться. Храмовая кладовая! Как жаль, что ему нельзя было позволить себе прихватить и щепотки толченого мела или флакона с маслом. Сколько всего он смог бы приготовить, чтобы продать в следующем городе… Но его «уважаемый, богатый и очень гордый специалист» не мог интересоваться такими мелочами.
Темный Властелин сидел на корточках, привалившись спиной к двери какого-то большого подвала. Внутри люди держали во всяких мешках и ящиках немеряную прорву больших съедобных корней. Разобравшись со своим противником, более старший и матерый монстр захватил парочку трофеев. В любом случае горожане решили бы, что их подвал кто-то ограбил – сорванный Темным Властелином засов приладить на место было просто невозможно.
Монстр взвесил в руках свеклу и морковь. Необходимо было восстановить силы, но есть он не торопился. Врага пришлось кусать, а человеческий рот для таких фокусов был плохо приспособлен. Его уголки ощутимо болели. Но главное, что всё остальное прошло без особых сложностей. Теперь необходимо было просто запастись терпением и ждать. Выжидать Темный Властелин умел.
Интересно, что же произойдет раньше – прозвучит первый колокол или мертвая девушка учует, что её враг перестал носиться вокруг города и, наконец, догонит своего убийцу? Угадать монстр не брался. Следить за ходом времени у него получалось плохо, а неутомимую покойницу вело знание, где находится её враг… И Темный Властелин приложил немало усилий, чтобы этот враг перестал бегать.
В любом случае сначала он должен был поесть, а только потом разберется со второй частью плана.
Монстр отер рукавом сухую землю с бока свеклы и впился в нее зубами. Вкус был так себе. Одновременно и такой же, как всегда, когда подопечные угощали его, и гораздо хуже – потому что теперь он мог сравнить его со вкусом свеклы сваренной и политой маслом… Хотя масло-то ему как раз и не нравилось. Наверное, все дело было во вкусе земли и шкурке. Кто бы мог подумать, что от них столько зависит. Человеческая еда еще долго собиралась преподносить ему сюрпризы – в этом монстр не сомневался.
Темный Властелин запрокинул голову, вглядываясь в освещенный множеством огней верх башни – «колокольни», напомнил он себе.
Колокольню было видно из любого места города, но рассмотреть, что же происходило под самой её крышей, ему никак не удавалось. Мельтешили какие-то тени, но был ли среди них Анхель, оставалось только гадать. Стайка летучих мышей – или каких-то похожих на них существ - вырвалась из огромной арки верхнего этажа и растворилась в черноте неба. Темный Властелин почувствовал вспышку радости от того, что план спутника удался. И нечто, что люди называли злорадством – от того, что никаких поселившихся в колокольне существ тот на самом деле обнаружить не ожидал.
Из-за угла дома вышла упитанная, хоть и довольно грязная собака. Она принюхалась к невесть откуда взявшемуся на её территории мужчине и, зевнув во всю пасть, потрусила к нему. Это был довольно обеспеченный район. Обитатели соседних домов подкармливали и никогда не обижали псину, исправно душившую крыс, так что она не опасалась незнакомцев. К тому же, у человека была какая-то еда.
Темный Властелин с недоумением покосился на пыхтящее и размахивающее хвостом животное, которое подбиралось всё ближе. Собака, определенно была настроена дружелюбно. Это было странно. Монстр поднял к лицу свои окровавленные и перемазанные соком пальцы. Один из когтей был вырван и только-только начал отрастать. Костяшки на другой руке был сбиты, и поврежденная кожа затягивалась непривычно медленно. Неужели этого хищника не насторожил и не возбудил запах крови? Или это его кровь пахла не так, как человеческая? На всякий случай Темный Властелин лизнул одну из ранок языком. Даже вкус совпадал.
Возможно, это была такая неправильная собака… Она же жила в человеческом городе, а здесь всё было не таким, как за его стенами.
Животное негромко тявкнуло и попыталось ткнуться носом ему в колено.
Свет наверху колокольни сделался еще ярче, и колокола начали свой перезвон.
Темный Властелин поднялся на ноги, вытер испачканный соком рот и бросил недоеденный кусок свеклы собаке. Та моментально уткнулась в него носом и задумалась – унизиться до корнеплодов или попоститься до утра?
На всякий случай монстр подтащил к держащейся на честном слове двери подвала какой-то большой прямоугольный булыжник, лежавший у стены, и полез за маской. Он уже чувствовал, как приближается призрачная девушка.
После некоторых сомнений монстр решил спрятать рыжую гриву под куртку. Не то, чтобы он всерьез полагал, что цвет и длина его волос будут иметь значение, но рисковать по мелочам не стоило. Прижавшись спиной к деревянной двери – и тем самым оказавшись настолько близко к валяющемуся за ней убийце, как только было возможно – Темный Властелин начал завязывать на затылке широкую ленту.
Круглая собака дожевала подачку, подняла на него голову и облизнулась. В следующую секунде шерсть на её загривке встопорщилась, клыки обнажились, и псина с рычанием уставилась в конец улицы. Темный Властелин посмотрел туда же, борясь с желанием последовать примеру собаки и оскалиться. Бежать, даже не попробовав сразиться с врагом, было противно всей его натуре…
Но ведь сейчас он никого не защищал и мог себе это позволить.
Нервы уличной дворняжки сдали, когда мертвенно-белое, плывущее над землей пятно стало хорошо различимо. Собака прижималась всё ближе и ближе к земле, пока не коснулась её брюхом, потом поджала хвост, опустила уши и вприпрыжку бросилась прочь.
Темный Властелин позволил призраку приблизиться достаточно близко, чтобы мертвая девушка смогла рассмотреть то, что закрывало его лицо. Даже если девушка видела не так, как видят живые люди или давно живущие монстры, она не могла не понять, что маска была той самой. Маской её убийцы. Последним, что она видела при жизни…
По крайней мере, так считал Анхель, а алхимик был очень умным человеком и обычно делал правильные выводы…
Анхель не ошибся.
Когда Темный Властелин сорвался с места и побежал, мертвая девушка последовала за ним без малейшего сомнения.
Оставалось надеяться, что спутник не ошибется и во всем остальном. И что эта белая тень не успела изобрести каких-то новых трюков.
Продолжение в комментариях.
И финальный чудесный-замечательный арт от *Airikishan*.
Даже интересно - хоть кто-то из ПЧ вообще читает неизвестные ориджи? Или как я - только по наводке?
Название: Черная ночь
Канон: Стандартный квест
Рейтинг: PG-13 - R (за некоторое количество смертей и крови)
Предупреждение: Неуважение к выдуманной религии и возможность увидеть пре-слеш.
Содержание: Человек и совсем-не-человек (волею случая или по собственной глупости оказавшиеся спутниками) приходят в маленький городок в самый разгар праздника. Перед ними стоят три задачи: отдохнуть и набраться сил, чтобы продолжить путешествие, остаться незамеченными и... попытаться изучить этих совершенно непонятных обычных людей.
Часть 1
Часть 2
Часть 3
Языки костров облизывали черное небо. Огня и света было столько, что случайный зритель мог вообразить, будто закатившееся солнце промахнулось мимо горизонта и упало на землю. Хотя, через несколько мгновений зритель подправил своё мнение – ничего случайного в таком поступке небесного светила не было – оно заглянуло, почуяв запах еды и выпивки.
Костры отлично выполняли свою задачу – все создания ночи не жалея сил спешили убраться подальше. В основном это была голодная мошкара, ящерицы и разжиревшие на городских объедках грызуны… Где-нибудь на лесной опушке, наверняка, толпились злобные гоблины, смотрящие на зарево и не решающиеся приблизиться к тому, что казалось им чудовищным пожаром. То, что их никто не видел, только подтверждало эффективность костров.
Треск сгорающего дерева и гул пламени, словно диковинные музыкальные инструменты, вторили песням. Причем высыпавшие встретить Черную Ночь горожане никак не могли выбрать что-то одно, и в одно ухо убийце орали «Когда уходят наши легионы» - походную песню имперской армии, а в другое - гантрийскую любовную поэму – одну из множества похожих друг на друга историй, в которых парень плывет по реке, высматривая себе невесту на берегу. Он осторожно перешагнул подготовленную кем-то охапку дров, наклонился над чьим-то плечом, вглядываясь в лица рассевшихся вокруг костра людей и едва не получил в глаз полыхающей веточкой, которой самозабвенно размахивал чей-то ребенок.
Мальчик испугался едва не больше его самого, заорал и умчался прочь. Парень выругался ему вслед и глубже надвинул чудом не подожженный капюшон.
Завидев знакомый силуэт, он поспешил к нанизывающим мясо мужчинам.
- Хорошая ночь! – поприветствовал он одного из работников пекарни. – Вы одну из ваших девушек не видели? Ту, которая низенькая.
Он поводил ладонью на уровне своего плеча. Собеседник был слишком занят, чтобы интересоваться, зачем она понадобилась смутно знакомому парню, и даже если бы он потом и вспомнил, кто и о чем его спрашивал, всегда можно было выкрутиться.
Мужчина бросил на него подозрительный взгляд. Ну, или так показалось из-за пляшущих по лицу теней.
- Это рыжую вертихвостку что ли? Чего те от нее понадобилось?
Убийца поспешил сделать отрицательный жест:
- Нет, я про ту, у которой косы…
Брови работника сдвинулись. Кажется, он возомнил себя заботливым папашей всех девиц из пекарни. Парень вытер вспотевшие ладони о штаны и нащупал в кармане какой-то комок. Сперва удивился, но потом усмехнулся и вытащил скомканный платок.
- Я боюсь, что она вот это ищет.
Подозрительная гримаса работника раскололась широкой улыбкой:
- И когда вы только успеваете, молодежь! Нет, не видел я её. Может с родителями она, это вон там, слева. Ну, ты поторопись…. И еще, снял бы ты маску, парень. Тебя что, мамка ничему не учила? Игры играть оно, конечно весело, но как бы народ в темноте да с пьяни… Побьют ведь, страшилище.
Рука убийцы невольно дернулась к лицу.
- Но я уже снял маску! – возмутился он, и заподозрил, что мужчина из зависти чужому придуманному счастью обозвал его уродом. Хотя мог ведь и правда опять нацепить и забыть.
Пальцы коснулись вытянутой вперед челюсти, покрытой короткой жесткой шерстью.
- Ага, как же, - добродушно хрюкнул работник, возвращаясь к мясу, - Ты б сначала вещичку девушке вернул, а потом пил.
Парень отшатнулся и сделал несколько шагов назад, прочь от огня. Чужих слов он не слышал.
Потому что его подбородок, щека, губы чувствовали дрожащие прикосновения.
Он приоткрыл рот, скользнув пальцами глубже. Заостренные зубы царапнули кожу. «Но у моей маски не было зубов!» взвыл в панике голос в его голове.
Принадлежал он какой-то крошечной, до последнего отвергающей очевидное части его души. Ни о какой маске не могло быть и речи. Парень почувствовал клыки пальцами, но и пальцы – зубами. Морда животного, принятая работником за маску, была его лицом, клыки чудовища – его собственными клыками.
Он бросился ощупывать свою голову и шею, насколько позволял капюшон, в поисках места, где ужасное изменение заканчивается… И бросился прочь, так и не найдя его.
Может, это, наконец, подействовала сила отгоняющих зло костров. Или ужас почти лишил его разума и заставил убегать от монстра, в которого он сам обернулся. Через несколько десятков шагов, завидев впереди запертые городские ворота, парень сообразил, что бежит не в ту сторону. Что бы с ним не происходило, в первую очередь следовало убраться подальше от людей. Возившийся с мясом мужик был прав – увидев его сейчас, приятели и соседи не станут разбираться… Боги, да они ведь даже не узнают его!
Не замедляя шага, убийца свернул туда, где вблизи стены громоздились бревна и укрытые мешковиной телеги. Праздник был в разгаре, и до визита ночного патруля к этому складу оставалось не меньше часа – если отмерявший каждый час до рассвета звонарь не напился. Кого бы город ни назначил стеречь добро для гуляний, сейчас этот человек или сидел у костра с семьей, или пил на одной из телег, позвав пару друзей. Главное было не наступить на какую-нибудь копошащуюся в темноте парочку.
Поплутав в деревянном лабиринте, парень облокотился на борт одной из телег, сбросил плащ и принялся стягивать с себя рубаху. Уже вытянув голову из расшнурованного ворота, он очень остро понял, что теряет время.
Какое бы несчастье ни случилось с ним это прОклятой ночью, причина была в издевающейся над ним девчонке. Девчонке, которая бродила где-то совсем рядом, среди людей, которые даже не замечали в нем ничего странного… Если не удастся заставить её навеки замолчать – о том, чтобы просить у жрецов или работающего на лорда мага помощи, не может быть и речи.
Кстати о маге – это ведь и он мог так подшутить над ним. Наверняка старик умел превращать людей в животных. Нет, всё верно – разобраться с племянницей пекаря и немедленно отправляться на поиски колдуна...
Под тканью, укрывающей оленью тушу, что-то зашуршало.
Парень встрепенулся, пылающая ярость отступила, моментально уступив место страху. Рукой, на сгибе которой всё еще болталась рубашка, он откинул край мешковины. Из темноты сверкнули два зеленоватых кружка. Убийца отдернул руку. Дожевывающая кусок мяса кошка припала на передние лапы, задрала хвост и злобно загудела. Парень застыл, склонившись над ней и вцепившись в борт телеги, но маленькая хищница не собиралась уступать ему такую кучу еды без боя. Даже похожая на собачью башка с оскаленными клыками и гривой спутанных волос её не пугала.
Учуяв, что враг дал слабину, она поспешила воспользоваться его смятением и с наскока врезала когтистой лапой по тыльной стороне ладони. Тонкая, всё еще человеческая кожа лопнула. Убийца отскочил от телеги, зажимая царапины уцелевшей рукой.
«Глупость какая!» подумал он, подхватывая попавшийся под ноги плащ.
На чем же он остановился? Кажется, он определил, что спереди шерсть покрывает всю шею и спускается на грудь…
Кто-то прошел между кучей бревен и ближайшей к кострам телегой. Просто черная тень, но убийца поспешил прикрыть голову и плечи плащом.
А потом панически мечущиеся мысли угасли, как угли под дождем. Снова захотелось бросить всё и отправиться убивать девушку, имя которой он не мог вспомнить. Прямо сейчас. Но теперь её надо было искать не возле костров. Она была где-то здесь.
Совсем рядом.
Она приближалась.
Парень сглотнул, и язык скользнул по непривычно ребристому, словно на нем отпечатался рыбий скелет, небу. Удивление отрезвило его, как и минуту назад.
Жажда убийства исчезла.
Но уверенность в том, что девушка приближается, никуда не делась.
Парень впился когтями в ладони, сжимая кулаки так, что мышцы заболели. Он мог, совершенно точно мог определить направление, с которого к нему приближается добыча – как в теплый день мог, не открывая глаз, указать пальцем на солнце.
Это ему не нравилось.
Мало того, что он вдруг стал выглядеть, как непонятно кто, так теперь неведомая сила толкала его пойти в ею выбранную сторону! Наперекор этому, убийца развернулся и поспешил обойти телегу с внезапно умолкшей и сжавшейся кошкой. Лишь бы двигаться в другую сторону.
В глазах потемнело. Или просто отблески костров поблекли и отчаялись, не способные пробраться через лабиринт.
«Убить, - стучало в висках. – А чем поможет – убить её? Если меня кто-то заметит? Или жрец почувствует, что на мне смерть? Нет. Нет, пусть рассказывает что и кому хочет! Даже отправиться на рудники лучше, чем быть забитым до смерти, как нелюдь…»
В проходе между стенками двух телег стояла племянница пекаря – всё в том же фартуке и с закатанными до локтей рукавами – и смотрела себе под ноги. Мука покрывала её одежду, прилипла к её коже, запуталась в волосах, из-за чего вся фигура её в ночной тьме казалась белой и светящейся.
Почему она не переоделась, идя на праздник? Зануда и дурочка.
Хотя какое это имело значение.
Девушка подняла голову и склонила её к плечу, как птица.
- Послушай, - забормотал парень, всё же делая шаг вперед. Он надеялся только, что поднявшийся вдруг ледяной ветер не сорвет капюшон прежде, чем он успеет объясниться. – Я не хотел! Я не собирался! Это была просто шутка, понимаешь? Ты должна меня выслушать.
Расстояние между ними сокращалось, а девушка так и не думала убегать.
«Пусть так и стоит. Может быть, тогда я успею ухватить её и в этот раз точно сумею свернуть шею!» - подумал парень и тут же понял – успеет. И сил хватит. А потом… Потом он вцепится в это горло зубами. Или в живот. Хотя сначала придется разорвать фартук и платье.
Только если растерзать её на части, множество маленьких, кровоточащих, мертвых частей, можно быть уверенным, что она умрет.
Он вытянул руки, готовый в любой момент превратить мирный жест в крепкий захват. Плечи девушки – настолько белые, что их очертания расплывались – оказались между его ладоней. Глаза смотрели внимательно, не моргая.
- Я хотел вернуть тебе твой платок. Я… - убийца попытался сказать еще что-нибудь, в надежде выиграть несколько секунд. Тело пыталось броситься веред, похоронить добычу под собой. Он уже почти чувствовал, как под его пальцами рвется плоть и трещат кости. Удерживать себя от броска было также невозможно, как удержать себя над обрывом одной только силой воли.
«Нет! – лихорадочно подумал он. – Нет! Здесь что-то не так. Нет», - но в ответ на мысленный крик разве что дыхание участилось.
Ладони уже тянулись к горлу. Настолько белому, что его призрачный свет освещал руки. Но в отличие от лучей солнца или отблесков костра, этот свет невозможно было почувствовать. Не было тепла. Не было ощущения, что есть вообще хоть что-то. Словно, как бы близко он не сводил ладони – между ними была лишь пустота.
«Словно луну пытаюсь поймать», - пронеслось на краю сознания, и исчезло. Как пена, растворившаяся на гребне волны.
Смыкая руки, он уже ни о чем не думал. Необходимость завершить начатое, наконец, вытеснила всё – память, разум, жажду жизни.
Он не оставлял попыток дотянуться до горла стоящего перед ним призрака, даже когда кожа начала растворяться и таять, оставляя на виду отвратительные пятна обнаженных мышц, а тускло светящаяся рука погрузилась в его собственный живот. Какие-то внутренности лопались, сдавливаемые бестелесными пальцами. Его же ладони сжимали ночной воздух. Мертвая девушка приблизила неподвижное лицо к оскаленной морде, к острым клыкам, с которых срывались нити слюны. Черные провалы глаз расширились, вбирая мучения убийцы. Они раскрывались всё шире и шире, пока лицо окончательно не утратило сходство с человеческим. И только тогда её бледные губы, наконец, начали раздвигаться в улыбке.
* * *
Анхель выглянул из-за бревна.
Он уже уяснил, что занятые друг другом существа не обращают на происходящее вокруг никакого внимания. Ученый не собирался упускать такую шикарную возможность для наблюдения.
Выйдя из города, он минуту помучался сложным выбором и нагло объявил спутнику, что сейчас они отправляются на поиски уникального феномена. Ученый знал, что хочет поступить рискованно и даже глупо, но удержать себя не мог. Вместо этого он понадеялся, что так и не восстановивший силы и по-своему не склонный подставляться монстр откажется. Категорического «Нет!» или пары разумных аргументов хватило бы, чтобы удержать в узде жажду естествоиспытателя… Но рыжая тварь радостно согласилась и едва ли не поволокла его по какому-то неуловимому следу. Как ему удалось найти обернувшихся в лабиринте из дерева и мусора монстр объяснять не стал.
Так что Анхелю оставалось только надежно укрыться и радоваться представившейся возможности. Ночь была теплой и сухой и безветренной, мирно скрипели и стрекотали какие-то насекомые, воздух был наполнен запахом пищи, трав и еще каким-то вязким, сладковатым ароматом. Кажется, запахом жареных яблок. Еще месяц назад идея пожарить фрукты не показалась бы ученому более дикой, чем два монстра, молча вцепившиеся друг в друга в какой-то сотне шагов от огромной пирующей толпы.
- Они похожи на парочку сумасшедших, - пожаловался Анхель через несколько минут. – Ладно еще женщина… Но этот парень ведет себя так, словно не понимает, что его убивают. Я бы решил, что ему просто наплевать, но ведь до этого он пытался убежать… Это всё совершенно бессмысленно!..
Договорить не позволила тяжелая рука, опустившаяся на затылок и пригнувшая его голову так, что зубы ученого едва не повстречались с растрескавшейся корой. Анхель не оторвал взгляда от вцепившихся друг в друга существ, но опустился ниже, почти полностью скрывшись за бревнами, и злобно зашипел. Он хотел досмотреть жуткую сцену до конца – потому что когда ему еще могла представиться такая возможность. Вот только не был уверен, что сможет удержать себя на месте, не стошнит и не заорет в голос.
В жизни странствующего алхимика не раз бывали ситуации, когда ученый в нем вступал в конфликт с человеком. Как правило, это были случаи, в которых любопытство заставляло его забыть об осторожности, а желание выжить вопило, что следует бежать и бежать очень быстро. В конце концов, Анхель был человеком из плоти и крови, а не чистым разумом.
Сейчас в опасности был не столько он сам – способный сбежать, если сумеет перебороть любопытство, - сколько ни о чем не подозревающие горожане у костров… Совершенно нелогичное поведение двух чудовищ не позволяло судить точнее. Они моги убить друг друга и проблема бы исчезла. Победитель мог быть не заинтересован в чьей-либо еще смерти. Или же мог устроить кровавую охоту на изрядно пьяных и беспомощных людей… Анхеля просто невероятно выводила из себя невозможность предсказать развитие событий и решить, стоит ли что-то предпринимать.
- Ненавижу безумцев! – в ярости сплюнул он.
- Безумцев? – низкий голос повторил последнее слово откуда-то из темноты за его ухом.
Человек на мгновение зажмурился, давая отдых уставшим от напряжения глазам, и вновь впился взглядом в зверочеловека, пытающегося задушить привидение. Вдалеке, за телегами и штабелями бревен, ярко вспыхнул и тут же опал огонь. Под громкий смех светящаяся женщина стала почти прозрачной и её черты исказились еще больше – как у ледяной статуи, вокруг которой размахивают горящей лампой.
Обернувшийся горожанин опять содрогнулся всем телом, напряг руки и на какое-то мгновение сумел вцепиться в нематериальную шею своей мучительницы. Скулящие звуки, вырывающиеся из его пасти сложились в неразборчивое: «Умриумриумри!». Анхель захлопнул рот, и невольно дернулся назад, налетев спиной на плечо спутника.
Он уже достаточно налюбовался на уникальную сверхъестественную жуть. Достаточно, для размышлений на следующие пару месяцев. И определенно достаточно, чтобы желать оказаться от нее как можно дальше. Причем не среди беспечных людей и костров, а за каменными стенами города. За небольшую взятку стражники попустили бы их обоих через свою караулку….
Ученый позволил рыжеволосому монстру вести себя через лабиринт телег, бревен и горы невидимого безлунной ночью мусора. Идти боком, вывернув шею, было ужасно неудобно, но Анхель скорее врос бы в землю, чем повернулся к чудовищам спиной хоть на мгновение.
Именно поэтому он увидел, как ситуация изменилась и среагировал гораздо раньше спутника. Со стороны города – городской колокольни, если говорить точнее – раздался гулкий низкий звон. Какой-то жрец известил людей, что Черная Ночь стала короче еще на час. Этот звук заставил призрака задрожать всем телом. Мертвая девушка развернула лицо к городу, вывернул при этом шею так, как ни одному живому человеку не под силу, что-то беззвучно закричала и сорвалась с места. Зверочеловек тоже задрожал – но скорей всего от боли, вызванной её последними резкими движениями. Он обхватил руками живот и рухнул на колени, хватая пастью воздух. Все эти события произошли в течение всего двух ударов колокола. Анхель видел, как слабый свет отражается от клыков существа… Алхимик просто почувствовал, что оно сейчас поднимет голову и увидит их – теперь стоящих посреди широкого прохода меду рядами бревен. Он сначала попытался вытолкнуть спутника – а заодно и себя – в проход межу штабелями, а уже потом решил, что лучше быть глупым параноиком, чем мертвецом.
Намного лучше.
Слов не потребовалось. Читающее страхи существо всё поняло и, отскочив в сторону, само потянуло человека на себя.
Обернувшийся парень действительно поднял голову. Его глаза отблескивали зеленым. «Как у лисы», - растеряно отметил Анхель. Только лисы, обычно, не кидались с ревом на едва различимую в темноте тень.
Зверочеловек не бежал – он прыгнул, хотя сам прыжок Анхель и не мог видеть – пролетел по воздуху метра три и заскользил по утоптанной земле, как по ледяной дорожке. Поравнявшись с их нишей, монстр принялся перебирать ногами в попытке затормозить, но остановиться прямо напротив них ему не удалось. Светящиеся глаза исчезли, потом снова стали видны – чудовище оборачивалось, что-то искало. Кажется, не двух слишком любопытных беглецов, но алхимик не надеялся, что про них забыли. Обернувшийся покрутил головой еще раз и торопливо – ученый сам не мог себе объяснить, отчего выбрал именно это слово – зашагал к нише.
В следующие несколько секунд Анхель узнал еще очень много нового. Например, что задняя «стенка» их убежища, теперь отрезавшая им путь к спасению, была не стеной из бревен, а лишившейся колес телегой. В самой телеге лежала гора каких-то ломких сухих веток, которые больно впились в его тело даже через крепкие штаны и куртку, когда спутник, успевший изучить место лучше него, поднял ученого за плечи и перебросил через высокий борт. Потом рыжий монстр встряхнулся всем телом, как отряхивающаяся от воды собака. Возможно, что-то произошло с его пальцами и лицом – пытающийся восстановить дыхание алхимик этого не видел. Он хорошо рассмотрел только подхваченную каким-то невидимым яростным ветром гриву, ставшую ярко алой, горящей в ночи как раздутые угли.
Издав высокий, короткий крик его спутник выскочил из укрытия, энергично размахивая руками. Очень нелепо размахивая, как показалось Анхелю.
Самое поразительное, что это подействовало. Если, конечно, целью рыжего монстра было напугать.
* * *
«У меня хватит сил убить его», - решил Темный Властелин, внимательно глядя на пытающегося удержаться на ногах противника. Новорожденный монстр еще не умел управлять собственным телом – что само по себе было странно, но играло им с Анхелем на руку.
Вот только бой мог отнять все силы, даже если удалось бы взобраться на одну из гор бревен, спихнуть парочку и атаковать оглушенного врага сверху.
Темный Властелин облизнул губы и оскалился – сегодня он имел дело не с настоящим врагом. Существо, решившее убить их, считало их людьми, в его страхах творилась какая-то жуткая мешанина… Темный Властелин убрал более слабого, выглядевшего легкой добычей человека подальше от глаз противника и напрягся. Больших голодных охотников его подопечные встречали едва ли не чаще, чем настоящих врагов. В отличие от паладинов или имперских войск, охотникам бывало достаточно дать понять, что в лесу есть более легкая добыча. Сменить облик, чтобы впечатлить собственной клыкастой пастью и мощными лапами монстр сейчас не мог и решил положиться на стратегию мелких хищников. Он постарался казаться как можно больше и злее. Бросился вперед, перехватывая инициативу. Очень доходчиво объявил, что готов сражаться.
Сбить существо с толку ему удалось совершенно точно – обернувшийся горожанин отшатнулся, едва не хлопнувшись на спину. Потом его выпученные глаза округлились еще сильнее, в них промелькнуло что-то разумное. Не теряя времени, Темный Властелин сделал шаг вперед, почти наступая противнику на ноги, и лязгнул зубами. Махнуть рукой с худо-бедно сформированными когтями у его горла он уже не успел – бывший человек взвизгнул, прикусив свешивающийся изо рта язык. Еще раз отшатнувшись, мужчина с головой зверя развернулся и, пригибаясь к самой земле, бросился бежать. При этом он не переставал громко, истерически орать.
На всякий случай Темный Властелин прокричал ему вдогонку: «Сунешься еще раз – сожру с костями!» Просто чтобы закрепить поле боя за собой.
Потом он выдохнул, чувствуя, как истраченные силы покидают его тело вместе с вырывающимся из легких воздухом. У настоящих людей, вроде бы, не было никаких органов чувств в волосах, но монстр ощущал, как его грива опадает и меркнет. Яркая, заметная грива, притягивающая к себе куда больше внимания, чем разбегающиеся подопечные. Или человек.
Он уже слышал, как Анхель с тихим бормотанием выбирается из импровизированного укрытия. Очень странный и непонятный человек – этот его спутник. Еще более удивительный, чем можно было подумать...
Выходя из города, Темный Властелин едва удерживался от того, чтобы броситься в строну нагромождений под стеной, откуда чувствовались потоки, объявлявшие о присутствии монстров. Целых два загадочных монстра, каждый из которых еще вчера был человеком, вот-вот могли сбежать, но он понимал, что в их с Анхелем положении глупо ввязываться в… кажется алхимик называл это «авантюры». Но отказаться от такой невероятной возможности было едва ли не выше его сил.
«Сейчас я предложу Анхелю пойти и посмотреть на них, - наконец нашел он выход. – Человек, конечно же, откажется, начнет называть меня идиотом и объяснять, почему нельзя рисковать. Он хорошо объясняет, и я не хочу, чтобы он считал меня глупым. Никто не должен думать, что я глуп – на глупцов сложно полагаться и им легко бросить вызов. А я обязан быть надежным. Поэтому я с ним соглашусь, и мы никуда не пойдем…»
Это был очень хороший план – за исключением того, что Анхель решительно озвучил его собственные желания первым.
Темный властелин с удивлением покачал головой. Он до сих пор не мог поверить в то, что это произошло. Должно быть, со стороны они выглядели как пара оленей, решивших выследить стаю волков. От этого сравнения захотелось улыбаться.
- Убираемся отсюда, - бросил Анхель, оттесняя его плечом и решительно делая два шага в сторону далеких костров. Потом человек остановился и обернулся. Ночное зрение у Темного Властелина было хорошим, и он видел, как человек сжимает губы и упрямо выдвигает вперед подбородок. Кажется, он действительно хотел как можно скорее оказаться рядом с другими людьми, но боялся идти один. – Кстати, что это всё было? Мне показалось, этот парень кого-то искал. – А вот теперь он еще и давал повод для разговора, зная, что Темный Властелин не удержится от того, чтобы поделиться мыслями.
- Он искал ту мертвую женщину, - рыжеволосый монстр подошел к ученому, убирая медленно трансформирующиеся обратно руки в карманы, и постарался как можно точнее описать то, что успел увидеть и почувствовать: – Он боится, что если не убьет её, произойдет что-то ужасное. А на нас решил напасть потому, что… Там всё сложно. Он боялся, что мы кому-то расскажем, что видели, как он пытался её задушить.
- А то, что она уже мертва, его совсем не беспокоит? – фыркнул Анхель. Его походка была более пружинистой, чем обычно. Монстр решил, что это от неизрасходованной энергии, наполнившей человека в мгновения опасности. – Если этот парень считал нас обоих людьми, почему его не беспокоило, что мы видели его вообще? Я еще понимаю, если бы он решил нас убить, пока мы не успеем поднять тревогу… Но так? Какая-то дикая расстановка приоритетов. Может, просто не заметил, во что превратился?
Темный Властелин пожал плечами:
- Он очень этого боялся днем, а теперь не боится. Наверное, заметил.
- И всё равно боится властей, - в голосе алхимика было столько яда, что им можно было отравить небольшого медведя. – Безумец какой-то!
Рыжеволосый монстр склонил голову набок, припоминая, что Анхель уже называл обернувшихся горожан так. Совсем недавно. И еще тогда ему в голову пришла какая-то важная мысль…
* * *
- Безумец, ты сказал? – пробормотал спутник. Алхимик отвел с лица растрепавшиеся волосы и в свете приближающихся костров рассмотрел, как брови монстра сосредоточенно сдвигаются.
Ну вот, опять началось. Алхимик подавил желание сорвать раздражение – на дурацкую ситуацию, а не на монстра – пнув попавшуюся на пути пустую кружку. Это было бы слишком по-детски.
- Безумцы - это люди, не способные верно оценивать происходящие вокруг события и собственные поступки, - принялся объяснять он, уже не дожидаясь неминуемого вопроса. - Их логика может в корне отличаться…
- Я знаю, что такое безумие, - чудовище за его плечом хмыкнуло или усмехнулось, ученый почувствовал редкое движение горячего воздуха. – Среди приходивших за моими подопечными людей были те, кто боялся сойти с ума. Немало, на самом деле. Хотя, когда я разобрался, как это работает, то удивился, почему вы не боитесь этого все.
- Человек ко многому приспосабливается, - отмахнулся ученый. - Люди верят, что выдержат любое напряжение. Или что убьют себя, чтобы не потерять над собой контроль. Хотя это вариант для осбо гордых… Мы не слабаки. Боятся сойти с ума те, кто думает, что мог унаследовать безумие от предков, - Анхель, как с ним не раз бывало еще во времена ученичества, автоматически принялся отвечать на новый каверзный вопрос. Только пробормотав пятую или шестую фразу мужчина, наконец, заметил, что разговор сворачивает куда-то не туда.
- Если знаешь – зачем спрашивал?! - спохватился он.
Его спутник не заметил резкого тона ученого. Или просто проигнорировал его. Анхель всё больше уверялся, что существо учится понимать если не людей, то его самого.
- Я не спрашивал. Я говорил о том, что безумие – очень правильное описание, - услышав вопрос, монстр честно выполнил свою часть их договора и принялся объяснять. – Раньше ты спрашивал, а у меня не было слов, чтобы объяснить. Разум тех, кто недавно воплотился, действительно не работает, как разум человека или животного. Нормального человека или животного. Их поведение похоже на метания зверей, больных бешенством. Но на людей, одержимой какой-то мыслью настолько, что они неправильно видят мир, такие монстры похожи еще больше. Выживание и эффективность для них не всегда главное. Ты прав.
На последних словах в голосе лесного чудовища звучало почти что ликование. Словно эти слова были божественным откровением, способным изменить мир. Монстр еще раз удовлетворенно вздохнул и замолчал.
Анхель стиснул зубы. Если уж так требовалось поговорить, можно было рассказать и побольше. И так подозрительно внушительный словарный запас монстра за время их путешествия заметно расширился. Или он просто научился им пользоваться.
- Мы можем хорошо поговорить об этом, когда окажемся подальше отсюда, - если бы Анхель точно не знал, что это невозможно, он решил бы, что спутник прочитал его мысли. – Мы видели достаточно. Если ты не хочешь сидеть у костра, мы можем вернуться под крышу и выспаться. Ты говорил, что завтра нам надо рано встать. Или это уже не требуется, если мы потеряли… то за чем следили?
- Договорился я в первую очередь для того, чтобы мы не шли весь путь своими ногами, - отмахнулся Анхель. – Начинай ценить блага цивилизации. Пока мы едем, а не идем, я могу работать – если у меня получится смешать пару лекарств, то потраченные деньги быстро к нам вернутся. Главное, чтобы этот мужик с похмелья не принял меня за негильдейского мага. Эта деревенщина вообще неспособна отличить алхимию от колдовства…
Ученый оборвал свой критический монолог на полуслове и с подозрением покосился на рыжего монстра.
- Я тут кое-что вспомнил, - ровным голосом начал он. Коллеги по лаборатории и Коллегии Землеописателей этот тон знали и откровенно побаивались. – Твои объяснения о безумии звучали очень хорошо… Но ведь до того, как эта прозрачная особа до него добралась, парень вел себя довольно вменяемо. Если он должен был думать только о том, как найти и убить её – зачем бы тратил время на всё то, что мы видели?
Алхимик разве что не шипел, всё больше уверяясь в том, что собеседник – товарищ по исследованию, не меньше! – попытался выдать ему заведомо ложную информацию. Нечестность Анхель не любил еще сильнее, чем глупость. Хотя среди имперских алхимиков отличить одно от другого бывало непросто.
В ответ на такое злобное, язвительное шипение многие «коллеги» не выдерживали и порывались доказать свою правоту, аргументируя её двадцатью-тридцатью сантиметрами лезвия кинжала. Алхимик без хорошего ножа был немыслим, и ученые споры часто заканчивались воплями и побегом по городским переулкам от стражи. Люди в шлемах традиционно плохо относились к ссорам, в которых рождалась истина. В особенности к пролитой во время «родов» крови.
Монстр этих подробностей не знал, но всё равно поспешил объясниться:
- Может, дело в том, что раньше он был человеком и умеет думать? – предположил он. – У него с самого начала в голове больше одной идеи. Просто есть мысли человека, а есть мысль чудовища. Он испугался меня. Не потому, что я был страшным, а потому, что я не был человеком. Только люди боятся такой ерунды. Может, всё дело в городских историях про Черную Ночь? Этот человек знал, что с ним происходит и не стал кем-то новым, а остался собой. Просто немного другим собой.
Анхель остановился и медленно – очень медленно, изо всех сил удерживаясь от вопля – обернулся.
- А раньше ты об этом сказать не мог?
- О том, что этот горожанин не потерял разум, мы могли поговорить и в комнате над таверной, - пожал плечами спутник. – Там нас никто бы не услышал… а больше в ней делать всё равно нечего.
- Если у него вообще был это самый разум, - Анхель так резко сжимал зубы, когда говорил, будто пытался укусить воздух. – Потому что у тебя его, кажется, нет. И у меня нет. Ни у кого в этом проклятом городе нет мозгов вообще!!!
Теперь, зная механизм превращения и распространенность жутковатых городских легенд, Анхель готов был хвататься за голову. Сам факт, что кто-то умудрился так глупо вляпаться… Каким же идиотом надо было быть!
Ученый уже почти забыл, как немногим ранее возмущался тупой суеверностью жителей провинций.
Нет, как только вся эта погоня за курьером закончится, он доберется до записей обо всех живучих суевериях и разберет их на части. Он узнает, что стоит за всеми этими нелепыми обрядами и страхами!
С усилием Анхель сосредоточился на текущих проблемах.
- Значит, у нас по округе бродит не просто два монстра, а два монстра, у которых серьезные проблемы с головой, - он посильнее запахнулся в куртку. Жар костров не долетал до окраины площадки, по которой они с рыжим чудовищем шли, и его начал донимать прохладный ветер.
Смотреть, кивнет ли спутник, он не стал – вместо этого ученый повернул голову, чтобы лучше видеть празднующих людей. Некоторые из них размахивали руками, указывая в сторону стены, откуда они пришли. Должно быть, кто-то слышал крики. Но большинство продолжало веселиться.
Слишком много пьяных или просто уставших от танцев людей на совершенно открытой местности. Много семей с детьми.
Анхель не считал себя человеком, стремящимся к семейному счастью. Глубокой убежденности некоторых знакомых в том, что смысл жизни каждого человека – набить дом орущими и непослушными копиями самих себя он тоже до конца не понимал – от одиночества проще было завести собаку, которая легче поддается дрессировке. Чтобы передать знания и достижения умнее завести ученика, изначально заинтересованного в получении этих самых знаний и приумножении достижений… Но того, что здорово, когда есть люди, которые любят тебя просто за то, что ты есть, он тоже не отрицал. На самом деле это ему даже нравилось – своих родных он любил, насколько позволял характер. Была целая масса причин, по которым он хотел бы уберечь людей у костров от потери близких.
Вот только бежать и пугать стражу страшными «сказками» он тоже не хотел. Хватало и того, что половина городской молодежи могла запомнить его не разбирающегося в праздниках спутника и рассказать о нем в присутствии слишком внимательных ушей.
- Чисто теоретически, мог бы ты убить обоих этих монстров? Или хотя бы прогнать достаточно далеко от города? - поинтересовался он у спутника. Потом спохватился, но возражений не последовало, и он решил, что к монстрам из людей это чудовище относится иначе, чем к своим мифическим «подопечным».
Монстр осторожно переступил надтреснутую кружку – как и сам Анхель, подходя к кострам, и задумчиво ответил:
- Мужчину - мог бы. Но даже если съесть его целиком, от него не будет никакой пользы. А призраков я еще не убивал и понятия не имею, как это делается. Если бы она боялась чего-то конкретного, я смог бы это использовать... Но девушка даже не думает о том, уязвима она или нет.
- В одной легенде говорится про женщину, которая обратилась ко тьме, чтобы убить неверного мужа, - в тон ему пробормотал Анхель. – Так вот, расправившись с мужем, она стала только злее и успела извести целую улицу. Говорят, при этом погибло несколько паладинов, пока жрецы её не изгнали… Я вот тут подумал…
- Что эта мертвая девушка могла знать эту легенду? – закончил монстр.
- Или какую-то похожую. Почему-то же она сбежала, когда услышала колокол. Большинство из вас вообще плохо переносят храмовые обряды и всё, что с ними связано, верно?
- Все, кроме меня, - кивнул спутник.
Анхель поморщился:
- Кроме тебя и той огромной злобной твари, - напомнил он. – И то, что ты не встречал кого-то еще, не значит, что нет других. Один ты еще мог бы быть исключением, но сейчас… Что важнее – призрак нам попался совершенно стандартный, - ученый поднял руку, чтобы почесать затылок, но привычка не показывать свою растерянность никому победила. Он уверенными движениями пригладил свою, еще утром приведенную в порядок бородку. – Знать бы еще, что вообще считается нормальным для мертвых людей.
* * *
Монстр уловил знакомые нотки в интонациях спутника и покосился на него. Он не совсем понимал, почему алхимика так беспокоят эти обратившиеся горожане. Даже вздумай победитель напасть на кого-то еще и выбери своей добычей Анхеля – неужели умный человек не понимал, что в городе хватает более доступной добычи? Хотя и до этого, скорей всего, не дошло бы – утром они покинут этот город и всех обитающих в нем охотников.
- Ты что-то задумал, - хмыканье идущего рядом человека сделалось невыносимым, и монстр не счел нужным держать комментарий при себе.
- «Задумал» - это слишком определенно, - Анхель повел плечом. – Я пока только прикидываю план…
- План чего? – монстр, как мог, попытался скопировать движение, которым алхимик сдвинул брови. Ему казалось, что это поможет лучше понять человека. - Ты говорил, что хорошо представлял самую короткую дорогу до замка ордена. Если человек с записями…
- Курьер, - напомнил Анхель, пребывая где-то глубоко в собственных мыслях.
- Если этот курьер мог выбрать другой путь, то нам будет сложнее перехватить его! – закончил мысль монстр.
Лицо человека исказилось, словно по нему прошла судорога.
- Думаю, с курьером мы разберемся, - шаг алхимика замедлился, он одернул куртку – теперь она не так плотно прилегала к телу и должна была греть хуже. Поравнявшись с воротами, человек расправил свои волосы, даже те, что забились под поднятый воротник. Но вместо того, чтобы подойти к городской стене, он развернулся и вновь принялся обходить костры и собравшихся вокруг них людей. В походке ученого появилась легкость, которой не было раньше. Монстр был сбит с толку. Вместе с тем, как он приводил себя в порядок, все эти странности очень походили на то, что его человек собрался с кем-то сцепиться и теперь старался произвести впечатление.
Темный Властелин уставился себе под ноги, сжал кулаки и задумался. Не то, чтобы он не догадывался, что планирует его спутник. Он просто не мог понять, зачем бы ему это понадобилось. Это были не его люди. Анхель не был им ничем обязан – все услуги он уже оплатил металлом своих монет. Он их не знал…
Темный Властелин склонил голову к плечу и проследил за снопом искр, взмывшим в небо над ближайшим костром.
- Они чужие для тебя или нет? – всё же попытался внести ясность монстр. Всегда оставалась возможность, что он упускал что-то в работе человеческого общества.
- Чужие, но не совсем, - алхимик пожевал свои губы – по крайней мере, так Темному Властелину показалось со стороны. – Это очень долго нужно объяснять. Просто поверь, что если я, зная в какой они опасности, не попытаюсь хоть как-то им помочь… Это скажется на мне не лучшим образом.
Темный Властелин вздохнул и посмотрел ему в лицо. Прямой взгляд был достаточно универсальным жестом, человек должен был понять, что за ним стоит.
- Хорошо, сейчас этого мне достаточно. Что мы будем делать теперь?
Сухо дерево громко треснуло, взлетел еще один сноп искр, и чей-то звонкий вскрик перешел в смех.
Отблески огня и тени плясали на лице алхимика, лишая Темного Властелина малейшей возможности понять, что на нем отразилось.
- Ты согласен? – глухо спросил человек. – Ты поможешь мне справиться с ними?
Темный Властелин закатил глаза – никакой необходимости в этом не было, но алхимик должен был узнать собственную мимику и понять, какую глупость сказал.
-Конечно, помогу. В одиночку ты точно погибнешь, и мне придется искать себе нового спутника. А большинство людей очень мало знают и не умеет объяснять так, как ты. Не говоря о том, что кроме тебя никто не соглашался говорить со мной вообще… Что там у тебя за план?!
- Ну вот, ты почти убедил меня, что соглашаешься только из соображений логики, - Анхель усмехнулся, хоть и не выглядел веселым. – Но теперь-то я вижу тебя насквозь, любопытная зверушка. Тебе просто интересно, как я буду разбираться с призраком, с которым ты понятия не имеешь, что делать.
Темный Властелин открыл рот, чтобы сказать спутнику, что тот ошибается… Но закрыл его и вернул человеку почти точную копию его улыбки. Человек шутил. Монстру даже показалось, что он начинает понимать, что именно тот скрывает за этой шуткой.
-Знаешь, тебе тоже придется как следует объяснить мне, судьба каких монстров тебя беспокоит, а каких - нет, - ученый вздохнул и покачал головой. Мгновение его лицо ничего не выражало, а потом вернулась улыбка, теперь затрагивающая и глаза человека. Очень злая улыбка. – А начнем мы с того, что каждый займется тем, что у него хорошо получается. Ты отправишься на охоту, а я проявлю всё своё обаяние и узнаю, чем дышит этот город. Моя рубашка выглядит достаточно белой? Хотя кого я спрашиваю…
* * *
Под бой часов черная тень перемахнула через городскую стену. Не слишком уверено перемахнула, по правде говоря. Будь она удирающей от собаки кошкой – обязательно замерла бы на вершине и топталась бы, не зная, как спуститься. Но так тень просто перевалилась через камни и рухнула вниз.
Следящий за этим алхимик сжал переносицу пальцами, прогоняя вспышку головной боли. Никто из сидевших рядом с ним тени не заметил – он и сам рассмотрел хоть что-то только потому, что бросал в сторону ворот настороженные взгляды. Мужчина вытер жирные пальцы о пучок чахлой травы, спешно простился и поспешил прочь от костра. Праздничная оленина с пережаренными яблоками приятно согревала желудок. Гостеприимство жителей городка оказалось очень кстати – не хватало еще, чтобы его часть плана сорвалась из-за голодного бурчания в животе.
Рыжеволосый монстр вынырнул из темноты и, быстро подстроившись к его скорости, зашагал рядом. Рукав его куртки был оторван, а глаза светились в темноте. Не говоря ни слова, он показал Анхелю маску из тряпок и кожи.
- Он так и носил её с собой? – удивился ученый.
- Выбросил у храма, - монстр все еще смотрел только перед собой. Огонь в его глазах немного становился всё тусклее, по мене приближения к ярко освещенной сторожке. – Но чтобы сделать такое нужно много времени. Я нашел зеленую девушку, а она нашла того, кто её поднял. Все думают, что я возвращаю её хозяину.
Маска скрылась под полой его куртки, а Алхимик восхищенно присвистнул. Кажется, общение с толпой ряженых пошло монстру на пользу куда сильнее, чем он себе представлял.
- Но ты нашел и его. Я видел, как он убегал, - ученый решил сразу прояснить всё.
Монстр кивнул, не сочтя необходимым комментировать очевидное. Правильно, так ведь и было спланировано.
- А теперь выпрямись, - негромко велел он спутнику. – Выгляди нагло. Говорить буду я. И не свети глазами, когда окажемся внутри!
Со стражниками Анхель разговаривал спокойно, но всем видом демонстрируя, что торопится, и им не следует его задерживать. После разговора с местными он уже не сомневался в том, что его желание вернуться в город никого не удивит. Монету в руки старшему из людей он бросил с таким пренебрежением, словно не давился над ней от жадности еще вчера.
После залитой огнем земли за стенами городские улицы показались подземными норами. Даже зрению чудовища потребовалось время, чтобы привыкнуть к темноте, но шаги алхимика не замедлились. На первом же перекрестке рыжий монстр напрягся, коротко кивнул и растворился в переплетении улиц. Анхель не стал оглядываться.
Еще через полсотни метров он понял, что идет слишком быстро и принялся мысленно повторять периодическую систему перерождения природных элементов. Раскрасневшееся лицо и тяжелое дыхание в его плане тоже не помогли бы. Потом он повторил систему на древнем эльфийском, тщательно следя за согласованием суффиксов и окончаний.
Другой конец дороги упирался в площадь с храмом – по крайней мере, жители не стали мудрить с планировкой города. По мере того, как широкие ступени, по которым прохаживались вышедшие глотнуть воздуха люди, приближались, тревога сходила на нет. Бояться было бессмысленно – он предусмотрел всё, что мог вообразить и теперь мог полагаться только на то, что жрецы уже успели довести свой разум до исступления молитвами… И что у его монстра окажется достаточно хорошее чувство времени.
Огонек наверху колокольни заслонила тень и раздалась очередная мелодия колоколов. Довольно простенькая – просто «Динь, динь, дильнь, динь». Но звучало неплохо. Анхель придал своему лицо самое надменное выражение, на какое только был способен и зашагал к приоткрытым дверям. Уже стоя на пороге, он украдкой подтянул к себе ворот рубашки и принюхался – не успел ли впитаться неблагородный запах празднества?
Зал наполнял свет свечей, отраженный тщательно отполированными зеркалами. Десятка полтора человек коленопреклоненно молились в проходе между двумя рядами скамеек. Менее фанатичные верующие бубнили молитвы сидя. Некоторые из них – как ученому подсказывал опыт – просто спали.
Довольно молодой одутловатый жрец, на мантии которого черного было куда больше золотого, стоял справа от алтаря, перелистывая лежащую на кафедре тяжелую книгу и монотонно читая текст. Время от времени он делал ударения на тех или иных словах и трое хористов у левой стены пели две или три строфы. Их голоса немного оживляли церемонию.
Старый жрец стоял на коленях перед алтарем. Под колени была заботливо подложена подушечка, а церемониальные одеяния выглядели настолько тяжелыми, что встать без посторонней помощи он, скорей всего, не смог бы. Воздевание рук в молитвенных жестах или открытие очередного ларца с дарами представителю бога тоже давались с трудом. Чтобы помочь с особо тугой крышкой или слишком тяжелым кувшином к алтарю подбегал послушник.
Вот этот-то человек Анхелю и был нужен.
На всякий случай он обвел взглядом все углы, но больше ни одной жреческой мантии не заметил. Шесть человек и звонарь – для городка такого размера больше слуг Арвиуса и не требовалось.
Как только юноша в черной, подвязанной желтым поясом рясе завершил очередной поход к алтарю, Анхель обогнул ряд скамеек и, двигаясь вдоль стены, поспешил к отведенному для того месту за колонной. Официально считалось, что послушники не должны стоять на виду, дабы не возгордиться своей принадлежностью к слугам божьим. Ученый же разделял мнение, что прыщавых мальчишек убирают с глаз долой, чтобы они не мешали людям наслаждаться красотой алтарного окружения.
По пути алхимик успел отметить тщательность, с которой начищены зеркала. Во славу Богов – одно из них, ближайшее к хористам, было сделано из посеребренного стекла! На средствах для полировки в этом храме действительно не экономили. Уверенность ученого еще больше окрепла.
Лицо этого конкретного послушника носило все черты жителя центральной империи – то есть рядом с ним южные черты Анхеля должны были становиться еще заметнее. Это тоже играло на руку. Храмовая диета уже начала благотворно влиять на кожу парня, что позволяло думать – не спорить со старшими он тоже уже успел научиться.
Свой монолог Анхель начал с: «Да-благословят-тебя-боги-дитя-это-возмутительно!» Столичный акцент ради этого разговора был не только вытащен из пыльных ящиков памяти, но и изрядно утрирован. Просто из опасения, что уставший провинциальный мальчишка его иначе не опознает. В основном алхимик нес всякий бред, перепрыгивая с темы на тему. На лице послушника стала проступать паника. Он вежливо улыбнулся и отчаянно зашарил взглядом в поисках кого-нибудь, кто мог бы прийти ему на помощь. Смотрел он только на жрецов и хористов и Анхель поздравил себя с маленькой победой. Все взрослые люди, и правда, были заняты. Если в храме и были хранитель кладовых или ключник – то они сейчас молились и всё равно не могли увидеть их за колонной.
- Простите, господин, я не понимаю… - наконец проблеял юноша, явно борясь с желанием отступить назад и вжаться в стену.
Анхель трагически вздохнул, призвал в помощницы объезжающую границы мира Эстасию и зачастил:
- Как я уже говорил, известный вам граф из Илде, в благодарность за реставрацию городского собора пригласил меня сопровождать его в этой поезде на воды… Очень интеллектуальный человек, такой приятный, ах какая жалость, что его почки… - Каждая фраза сопровождалась энергичным кивком или широким жестом. Алхимик хорошо знал, что жителей метрополии все представляют себе именно такими, какими видят на сценах бродячих театров. – Конечно, он просто надеется удержать меня от работы на стороне, пока завершается перестройка их замковой часовни, но вам это, конечно же, не интересно…
Юноша втянул голову в плечи. Анхель решил, что пора заметить его бедственное положение.
- О, прости меня, дитя, я не хотел отвлекаться, но опасался, что иначе вы не поймете, как меня занесло в ваш чудесный город, - речь его самую малость успокоилась, и в нее домешались покровительственные интонации. – Я просто не мог не заметить… И теперь ни в коем случае не смогу игнорировать эти ужасные дребезжащие тона в звоне ваших колоколов! Клянусь всеми богами, я думал, что обладатели одной из самых высоких колоколен провинции не полагаются только на её размер! Будто это не вместилище для музыки божьей, а… Да простят меня боги, я даже не хочу приводить это сравнение!
- Что? – округлил глаза мальчишка. Сложно было утверждать, что возмутило его больше: богохульное сравнение – которое, судя по возрасту, могло его скорее развеселить, жалоба на звон колоколов или утверждение, что их ненаглядная колокольня всего лишь «одна из».
- Я говорю, что ваши колокола просто в ужасающем состоянии, молодой человек! – специалист по церковной музыке в лице Анхеля мигом растерял всякую снисходительность и сурово нахмурился. – Это просто богопротивно! Я весь день был слишком занят, чтобы это заметить – о, позор мне! – но теперь, теперь в этой блаженной тишине… Да я своими ушами слышу на них вот такой слой грязи!
Широко разведенные пальцы ткнулись послушнику под нос.
- И я не удивлюсь, если насекомые уже начали вить в них гнезда!
Юноша заморгал. При всей нелепости обвинений он не мог не знать, что чистку городских колоколов откладывают уже много лет. Весь город знал.
- Моя гордость не позволит мне уехать, не исправив это… это… Да у меня просто слов нет! Я не смогу появиться в приличном обществе! Никто не станет нанимать меня – меня! – если узнает, что я слышал это оскорбление Арвиуса и ничего не предпринял!
Послушник, наконец, попятился. «У нас нет денег…» жалобно прошептал он, пряча глаза.
- О каких деньгах речь, дитя! – вскричал Анхель, окончательно входя в роль. – Речь идет о моей профессиональной чести!
Послушник кинулся утихомиривать разошедшегося прихожанина, чьи вопли уже должны были стать слышны хористам и обоим жрецам. В принципе вопли звучали вполне оправданно – профессиональную гордость Светлый Арвиус полагал одной из величайших добродетелей. Каждая третья притча, звучащая в этом зале сегодня ночью призывала людей использовать свои навыки на благо окружающих и не оправдывать своё бездействие мелочами. Такими, как работа на мирского владыку. Юноша наверняка вообразил, что его собеседник настолько проникся проповедью, что устыдился и возжелал загладить свою вину перед богом труда немедленно…
Но шума всё равно было слишком много. Старик немного развернул голову, чтобы сердито посмотреть из-под похожей на щетку брови. Юноша сжался, явно мечтая оказаться подальше от храма и начальства.
Анхель уверенно подтолкнул его в сторону алтаря:
- Скажи старшему жрецу, дитя, что я готов приступить немедленно. Утром я уезжаю.
Стараясь сохранить равновесие, послушник сделал пару шагов, потом сориентировался, поспешил опуститься радом со стариком и сделал вид, что помогает перелить подлунное масло.
Анхель изобразил, что с трудом сдерживает себя в руках и сделал несколько энергичных шагов туда-сюда в пространстве между колонной и выбеленной стеной. На самом деле он чувствовал себя едва ли спокойней, чем за весь день. Восьмой граф из Ильде действительно остановился городе по дороге на воды. Он действительно покровительствовал церковному искусству… и имел привычку придерживать заинтересовавших его мастеров, едва узнавал, что их хотели бы нанять презираемые аристократом соседи. Что важнее, граф был знаменит своей жадностью.
Старый жрец заерзал под прижимающими его к полу одеждами, явно вспомнив об этом факте.
- Естественно я согласен сделать эту работу тайно, не уведомляя моего уважаемого нанимателя, и совершенно бесплатно – за исключением положенного мне как за любую работу на храм медяка! – объявил он трясущемуся послушнику, приближающемуся к нему едва ли не на цыпочках. Парень вздохнул с облегчением. Старший жрец, вероятно, надиктовал ему длинный нравоучительный ответ, призванный добиться как раз такого согласия. И, конечно же, парень не запомнил и половины.
В его глазах, обращенных на страшного мужчину из столицы, светилась такая благодарность, будто тот обернулся одним из ангелов, чтобы помочь ему. Анхель в который раз поразился тому, насколько действенен оказался подход «подстрой человеку проблемы, помоги из них выбраться, и вот он уже твой с потрохами».
- Но я должен приступать немедленно, если мы хотим сохранить это маленькое богоугодное дело в тайне от моего нанимателя, - напомнил ученый послушнику и жестом пальцев подсказал повернуться и передать его ответ старшему жрецу.
Когда юноша вернулся во второй раз, выражение его лица стало более осмысленным, а в глазах появилось плохо скрываемое подозрение.
- Вы ведь понимаете, что мы не можем без объявления прекратить оглашение времени Черной Ночью? – нахмурился он. Возможно, стараясь скопировать выражение лица старика.
- О, ерунда, - отмахнулся Анхель, - можно подумать, я предлагаю перебрать механизм креплений или блоки! Полчаса на подготовку и час или два на работу… И, конечно же, мне потребуются один или два помощника! Я мастер, а не какая-нибудь уборщица. Надеюсь, среди последователей трудолюбивого Арвиуса еще остались те, кто пригоден к работе?
Ученый не удержался и бросил взгляд на старшего жреца. Тот не мог не подозревать в объявившемся посреди ночи доброжелателе авантюриста и самозванца. Конечно же, он велел послушнику не отходить на чужака ни на шаг. И это было только к лучшему, потому что делать всю тяжелую работу своими руками Анхель не собирался. Хотя бы потому, что это противоречило его образу.
- Сейчас я найду главного ключника, и он поможет вам собрать всё необходимое в наших кладовых, - прошелестел молодой человек и испарился.
Анхель откинулся на колонну и принялся перебрать в уме рецепты всех зелий, которые могли понадобиться. Храмовая кладовая! Как жаль, что ему нельзя было позволить себе прихватить и щепотки толченого мела или флакона с маслом. Сколько всего он смог бы приготовить, чтобы продать в следующем городе… Но его «уважаемый, богатый и очень гордый специалист» не мог интересоваться такими мелочами.
* * *
Темный Властелин сидел на корточках, привалившись спиной к двери какого-то большого подвала. Внутри люди держали во всяких мешках и ящиках немеряную прорву больших съедобных корней. Разобравшись со своим противником, более старший и матерый монстр захватил парочку трофеев. В любом случае горожане решили бы, что их подвал кто-то ограбил – сорванный Темным Властелином засов приладить на место было просто невозможно.
Монстр взвесил в руках свеклу и морковь. Необходимо было восстановить силы, но есть он не торопился. Врага пришлось кусать, а человеческий рот для таких фокусов был плохо приспособлен. Его уголки ощутимо болели. Но главное, что всё остальное прошло без особых сложностей. Теперь необходимо было просто запастись терпением и ждать. Выжидать Темный Властелин умел.
Интересно, что же произойдет раньше – прозвучит первый колокол или мертвая девушка учует, что её враг перестал носиться вокруг города и, наконец, догонит своего убийцу? Угадать монстр не брался. Следить за ходом времени у него получалось плохо, а неутомимую покойницу вело знание, где находится её враг… И Темный Властелин приложил немало усилий, чтобы этот враг перестал бегать.
В любом случае сначала он должен был поесть, а только потом разберется со второй частью плана.
Монстр отер рукавом сухую землю с бока свеклы и впился в нее зубами. Вкус был так себе. Одновременно и такой же, как всегда, когда подопечные угощали его, и гораздо хуже – потому что теперь он мог сравнить его со вкусом свеклы сваренной и политой маслом… Хотя масло-то ему как раз и не нравилось. Наверное, все дело было во вкусе земли и шкурке. Кто бы мог подумать, что от них столько зависит. Человеческая еда еще долго собиралась преподносить ему сюрпризы – в этом монстр не сомневался.
Темный Властелин запрокинул голову, вглядываясь в освещенный множеством огней верх башни – «колокольни», напомнил он себе.
Колокольню было видно из любого места города, но рассмотреть, что же происходило под самой её крышей, ему никак не удавалось. Мельтешили какие-то тени, но был ли среди них Анхель, оставалось только гадать. Стайка летучих мышей – или каких-то похожих на них существ - вырвалась из огромной арки верхнего этажа и растворилась в черноте неба. Темный Властелин почувствовал вспышку радости от того, что план спутника удался. И нечто, что люди называли злорадством – от того, что никаких поселившихся в колокольне существ тот на самом деле обнаружить не ожидал.
Из-за угла дома вышла упитанная, хоть и довольно грязная собака. Она принюхалась к невесть откуда взявшемуся на её территории мужчине и, зевнув во всю пасть, потрусила к нему. Это был довольно обеспеченный район. Обитатели соседних домов подкармливали и никогда не обижали псину, исправно душившую крыс, так что она не опасалась незнакомцев. К тому же, у человека была какая-то еда.
Темный Властелин с недоумением покосился на пыхтящее и размахивающее хвостом животное, которое подбиралось всё ближе. Собака, определенно была настроена дружелюбно. Это было странно. Монстр поднял к лицу свои окровавленные и перемазанные соком пальцы. Один из когтей был вырван и только-только начал отрастать. Костяшки на другой руке был сбиты, и поврежденная кожа затягивалась непривычно медленно. Неужели этого хищника не насторожил и не возбудил запах крови? Или это его кровь пахла не так, как человеческая? На всякий случай Темный Властелин лизнул одну из ранок языком. Даже вкус совпадал.
Возможно, это была такая неправильная собака… Она же жила в человеческом городе, а здесь всё было не таким, как за его стенами.
Животное негромко тявкнуло и попыталось ткнуться носом ему в колено.
Свет наверху колокольни сделался еще ярче, и колокола начали свой перезвон.
Темный Властелин поднялся на ноги, вытер испачканный соком рот и бросил недоеденный кусок свеклы собаке. Та моментально уткнулась в него носом и задумалась – унизиться до корнеплодов или попоститься до утра?
На всякий случай монстр подтащил к держащейся на честном слове двери подвала какой-то большой прямоугольный булыжник, лежавший у стены, и полез за маской. Он уже чувствовал, как приближается призрачная девушка.
После некоторых сомнений монстр решил спрятать рыжую гриву под куртку. Не то, чтобы он всерьез полагал, что цвет и длина его волос будут иметь значение, но рисковать по мелочам не стоило. Прижавшись спиной к деревянной двери – и тем самым оказавшись настолько близко к валяющемуся за ней убийце, как только было возможно – Темный Властелин начал завязывать на затылке широкую ленту.
Круглая собака дожевала подачку, подняла на него голову и облизнулась. В следующую секунде шерсть на её загривке встопорщилась, клыки обнажились, и псина с рычанием уставилась в конец улицы. Темный Властелин посмотрел туда же, борясь с желанием последовать примеру собаки и оскалиться. Бежать, даже не попробовав сразиться с врагом, было противно всей его натуре…
Но ведь сейчас он никого не защищал и мог себе это позволить.
Нервы уличной дворняжки сдали, когда мертвенно-белое, плывущее над землей пятно стало хорошо различимо. Собака прижималась всё ближе и ближе к земле, пока не коснулась её брюхом, потом поджала хвост, опустила уши и вприпрыжку бросилась прочь.
Темный Властелин позволил призраку приблизиться достаточно близко, чтобы мертвая девушка смогла рассмотреть то, что закрывало его лицо. Даже если девушка видела не так, как видят живые люди или давно живущие монстры, она не могла не понять, что маска была той самой. Маской её убийцы. Последним, что она видела при жизни…
По крайней мере, так считал Анхель, а алхимик был очень умным человеком и обычно делал правильные выводы…
Анхель не ошибся.
Когда Темный Властелин сорвался с места и побежал, мертвая девушка последовала за ним без малейшего сомнения.
Оставалось надеяться, что спутник не ошибется и во всем остальном. И что эта белая тень не успела изобрести каких-то новых трюков.
Продолжение в комментариях.
@темы: "Своё", "Арт", "Совместное", "Стандартный Квест"
реала и загруженность. Бредить с тобой в чате АУ на спецквест 
Спасибо за поддержку, без вас я бы никогда не успела так много.
и приятная рисовка.
.
.
