[БК-тем]

Название: Слухи, вампиры и обои в цветочек - безумие в большом городе
Автор: БК-тем
Бета: Талер, Амелия Уинстон
Размер: макси, 48 260 слов
Пейринг/Персонажи: Городская Стража Анк-Морпорка, жители города, ОМП и ОЖП в допустимом здравым смыслом количестве.
Категория: джен
Жанр: детектив, агнст, юмор, экшн.
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: В Анк-Морпорке происходят странные и даже абсурдные преступления. Они могли бы стать темой для анекдотов, но в дело вступают желтая пресса, горячая "любовь" горожан к соседям и закон подлости, который преследует любого занятого семейными делами стражника в любой вселенной. Кто знает, возможно возможно грядущие неприятности - не плод воображения командора Ваймса?
Примечание/Предупреждения: Действие происходит в период между книгами "Ночная стража" и "Чудовищный взвод".

"Ветерок". Спасибо  ZarKir

Часть 5.

Клерк опустил на стол лорда Ветинари исписанный лист. Еще через минуту другой клерк положил поверх него еще один, на котором была всего пара строк.
Патриций внимательно прочитал оба отчета, встал из-за стола, передвинул одного из троллей на исчерченной клетками доске, после чего велел секретарю отправить срочное клик-сообщение.
Механизмы города продолжали работать.
* * *

Ваймс попытался окинуть вампироубийцу изучающим взглядом. Такой взгляд всегда отлично действовал на не привыкших к общению со Стражей людей. Они припоминали все свои старые грешки, начиная с испачканных во младенчестве пеленок, и пытались понять, что же известно этому страшному человеку со значком и что им за это грозит. Взгляд был не совсем блефом, потому что каждый человек в чем-то виновен.
Но в случае с Батти Саммас от проверенного орудия пришлось отказаться. Командор сглотнул. Любой достаточно внимательный взгляд на эту девушку автоматически превращался в действие по нарушению общественной морали. И при этом она была полностью одета! Хотя до этого момента командор даже не подозревал, что на плотной ткани рабочей одежды может быть столько разнообразных и весьма красноречивых складочек.
Подозреваемая заерзала на жестком стуле, пытаясь устроиться поудобнее, и Ваймс сосредоточился на лежащей перед ним бумаге.
– Значит вы, госпожа…
– Батти Саммас, сэр. И ваши офицеры меня об этом уже спрашивали, – движение, которым девушка постаралась удержать на месте качающуюся мебель, должно было быть запрещено законом. И при этом она прятала глаза, сглатывала и краснела, как любая порядочная гражданка впервые попавшая под обвинение.
Хотя, возможно, дело было в сидящем рядом с Ваймсом Моркоу. Который, в свою очередь, смотрел на нее сочувственно и не замечал причуд комбинезона.
– И вы ТОЖЕ меня об этом спрашивали, – добавил уставший голос. Его обладательница наконец оказалась вне поля зрения.
– Вы шли со стройки, когда заметили этих людей и вампира? – спросил у бумаги Ваймс.
«Да что это со мной? – удивился он. – На белошвейках одежды гораздо меньше, но я всегда допрашивал их без труда».
– Не совсем, – замялась девушка. В прошлый раз этого вопроса не было. – Сначала на улице никого не было, потом выбежали эти бедняги и только потом – вампир.
– И вы вмешались? – Ваймс решил победить смущение сосредоточенностью и впился в госпожу Саммас взглядом, пронизывающим до самых костей. В костях ничего отвлекающего быть не могло.
– Не могла же я позволить той женщине умереть! – девушка дернулась назад и едва не упала со стула.
– И вы не испугались?! – не поверил командор.
Моркоу покосился на него с неодобрением. Ваймс сначала не понял почему, но потом сообразил:
«Конечно, он ничуть не сомневается. Для него же такое поведение естественно. Он сам бросился бы защищать горожан от кого угодно».
– Честно говоря, я просто не успела, – затараторила Батти, втянув голову в плечи. – Увидела, как вампир нагнулся над ней, сразу подбежала и ударила.
Она сделала два глубоких вдоха. Каждый из них рассказал о прочности ткани в верхней части её комбинезона даже больше, чем следовало
– Хорошо, что у меня получилось… – сказала она уже спокойнее и даже с некоторым кокетством. – А то он мог бы укусить и меня. Правда, капитан?
– И кол оказался у вас собой совершенно случайно? – задал следующий вопрос Ваймс.
– Послушайте, – Батти опустила плечи и раздраженно закатила глаза. Этот вопрос как раз повторялся трижды. Стул скрипнул. Она решила начать объяснения с САМОГО начала. – Я работаю на стройке. Мы с кузенами специально приехали из Сто-Лата, потому что здесь платят лучше.
«Значит, она иностранка, – подумал Ваймс. – А я еще не мог понять, что в ней кажется таким странным. Кроме слишком маленького костюма».
– Большинство местных подмастерьев уверены, что все твои инструменты принадлежат Гильдии, а значит, ничьи, – продолжила девушка. – Вот и приходится уносить всё что можно с собой. Если не хочешь потом утром работать голыми руками.
Для наглядности она подняла покрытые трудовыми мозолями ладони.
– А вырвать незакрепленную рукоятку не так сложно, – сарказм начал брать верх над растерянностью, усталостью и страхом. – Года через два я смогу позволить себе дорогие мастерки и тогда меня от вампиров уже ничто не спасет. Уверена, вы и тогда найдете к чему придраться.
– И всё равно вам невероятно повезло, – нахмурился командор. Он уже начал привыкать к эффекту слишком обтягивающей одежды. Смотреть на вампироубийцу становилось все легче. – Не говоря о том, что у вас хватило сил нанести удар.
Невысказанный вопрос повис в воздухе.
– Как бы я работала на стройке, если бы не могла поднять пару кирпичей? – тонкие брови поползли вверх в искреннем удивлении.
Ваймс всё-таки изобразил взгляд «Я всё про тебя знаю!»
Девушка вскрикнула и заслонила определенные части себя руками.
Командор едва не начал оправдываться, но, заметив в дверном проеме не менее десятка любопытных, сдался. Рассказ этой девицы всё равно подтвердило не менее двадцати человек, еще один допрос ничего не дал бы. Шелли уже отправилась за останками. Значит, завтра они воскресят вампира из праха и зададут ему очень, очень много вопросов. И лучше бы ему хорошо говорить по анк-морпоркски!
Не стоило тратить время, задавая одни и те же вопросы по второму и третьему кругу просто из-за того, что ему было стыдно. Но как еще он должен был реагировать? Ведь эта девушка сделала их, стражников, работу!
Но всё же что-то в этой вампироубийце было не так. И возможно, все ещё возможно, что дело было не в её заграничном происхождении. Не испугавшаяся бессмертного чудовища девица смотрела на него с таким ужасом, словно он восстал из её ночного кошмара. Условно-честным горожанам полагалось бояться стражи, но не до такой же степени. С этим следовало разобраться.
– Сэр, не могли бы вы доверить повторный допрос мне? – понизив голос, обратился к нему Моркоу. – Мне кажется, чернильные пятна пугают госпожу Саммас…
– Какие еще чернильные… – начал было Ваймс, но опустил взгляд сначала на собственные руки, а потом и на нагрудник. О так и не оттертых бурых разводах он успел забыть.
«Зато теперь можно быть уверенными в том, что у этой Саммас достаточно крепкие нервы, – заключил он. – Иначе она бы хлопнулась в обморок, едва завидев меня. Даже Редж выглядит не так впечатляюще…»
– Продолжай, капитан, – кивнул он Моркоу и поднялся из-за стола.
Пока он шел к двери, подслушивающая толпа успела рассосаться. Осталось только скрестившая на груди руки Ангва.
– Не могу поверить, что мы пропустили убийство из-за этого художника! – сказала она.
– А по-моему все логично, – хмыкнул Ваймс, прислоняясь к стене и пытаясь ногтем отскрести чернила от помятого нагрудника. – В последние пару лет преступления стараются совершаться подальше от глаз патрульных. Если бы мы были там – это бы слишком походило на волю богов. А богам доверять нельзя…
Пятно не поддавалось. Производителю чернил определенно следовало попробовать себя в производстве красок по металлу – это принесло бы ему состояние. Плюнув на бесполезные попытки, Ваймс полез за сигарой, но раскуривать ее не стал.
То, как его зубы впились в поленце скрученных листьев, подсказало бы любому не лишенному глаз наблюдателю, с каким трудом командор сдерживает рвущуюся наружу ярость. Конечно, он знал, что рано или поздно что-то подобное произойдет – на каждом углу стражника не поставишь. Но почему теперь, когда город этого только и ждет?
– Мне пора навестить дворец, – сказал он, когда сигара уже почти потеряла положенную форму. – Думаю, лорд Ветинари уже получил донесения о нашем с госпожой Саммас разговоре и теперь хочет узнать насколько цензурно я его перескажу.
Останки сигары отправились в как раз освобождаемое Правдом мусорное ведро. Там их уже поджидал Великий Ну И За Что – мелкий, но очень древний божок испорченных, но не использованных вещей.
– Если Бархат продолжит вопить на весь подвал о своей непонятной революции – не трогайте его. Я сам поговорю с ним завтра, – добавил командор, идя через караулку. – Но если он сорвет голос или у него вдруг проснется здравый смысл – запишите его показания. Репортеров к нему не пускать… Хотя не думаю, что после убийства вампира он еще хоть кому-то интересен.
За дверями штаба уже поджидала неизбежная как запах разложения над навозной кучей толпа. При виде встревоженных и отчаянно храбрящихся лиц Ваймсу вспомнился такой близкий и такой далекий вечер на улице Паточной Шахты. В тот раз ему удалось удержать людей… В этот раз никого удерживать не пришлось. Свою роль в этом сыграло небольшое недоразумение.
– Сэр, люди требуют, чтобы мы отпустили девушку и выдали им вампира… – бросился к командору бледный констебль.
– Что вы сделали с этим кровопийцей?! – завопил истеричный голос из задних рядов.
– Мы сделали с ним то, что положено, – процедил сквозь зубы Ваймс, прикидывая, успеет ли Шелли собрать прах до темноты. Воскрешать голодного вампира посреди улицы было слишком рискованно.
Последние солнечные лучи скользнули по его «окровавленным» доспехам.
Толпа колыхнулась как гигантский человеческий пудинг и подалась назад. В спешке кому-то отдавили ноги, но возмущенный писк прозвучал очень тихо. Люди и несколько десятков гномов как-то сразу поверили, что этот злобный не выспавшийся человек способен сделать с вампиром не только «то, что положено», но что угодно вообще. И очень может быть, что вампира ему показалось мало.
Известно, что интеллект толпы ровняется интеллекту самого глупого ее члена. Самым тупым в этой конкретной толпе был Хэмиш Картофель, человек, прославившийся не только глупостью, но и параноидальной уверенностью в том, что половина мира желает ему смерти. Прямо сейчас Хэмиш стоял напротив Ваймса, видел своё отражение в его зрачках, чувствовал, как ужас сковывает все его мышцы и ретранслировал это чувство в радиусе десяти шагов вокруг себя, с эффективностью и не снившейся никаким магическим артефактам.
– Но девушка… – подал голос прыщавый парень. Гормональный всплеск не позволил ему почувствовать изменившееся настроение товарищей.
– Если лорд Ветинари не прикажет обратного, её отпустят, – пообещал Ваймс.
Он уже обсудил этот вопрос с Моркоу, вернее с хранящимся в его памяти сборником законов и постановлений.
– Но всё-таки, что вы собираетесь делать с вампиром, – очень вежливо орудуя локтями, через человеческую массу к крыльцу пробрался вооруженный блокнотом де Словв.
Командор отметил, что Отто с ним не было.
– А с каких пор вампирам требуется особое отношение? – Ваймс поднял брови в очень правдоподобном удивлении. – Вы хотите сказать, что они лучше нас? Может – что они выше наших законов?
– Нет! – проорал грузный мужчина в кожаном мясницком фартуке.
– Тогда, – Ваймс прищурился, но полный подозрения взгляд адресовал не крикуну, а репортеру. – Может, вы хотите сказать, что они хуже нас?
Де Словв замер. Он не хуже командора понимал настроение собравшихся, и уже сообразил, что он него требуется:
– Ни то ни другое, сэр! – с пародийно-военной четкостью ответил он. –Я считаю, закон города один для всех!
– Тогда всё просто, – оскалился Ваймс. – Если вампир – гражданин Анк-Морпорка, то и ответит как гражданин. Если нет – на этот случай в законе тоже что-то есть. Осталось разобраться с этим самым гражданством, и вопрос решен.
– Но если суд приговорит его к казни? – жертва прыщей никак не могла понять, что пора заткнуться. – Как можно окончательно убить вампира?
Командор убрал руки в карманы и неспешно направился к неадекватному влюбленному. Люди перед ним расступались, как морские волны, перед плавником акулы.
Поравнявшись с крикуном, он тихо, но очень четко произнес:
– Если бы в этом городе казнили за попытку убийства – он опустел бы давным-давно.
Юноша, почему-то решил, что это была угроза. Мостовая и огромные ботинки какого-то клоуна встретили его с радостью, которую редко проявляют пуховые перины. Если боги были милостивы – в беспамятстве он мог насладиться фантастической картиной того, как ударил жуткого дракона с сигарой в зубах, и, ворвавшись в его логово, спас принцессу в очень обтягивающем платье…
– Когда очнется – запишите его имя, – велел Ваймс подоспевшему стражнику. И добавил: – В список.
Толпа спешно начала редеть. Людям не нравилось находиться рядом с залитым «кровью» командором. Но перспектива того, что их имена окажутся в каких-то списках, нравилось им еще меньше. Любые списки, – даже придуманные только что, – моментально становились в человеческих головах чем-то зловещим и опасным.

* * *

Облезлый серый кот лежал в старом ящике клубком свалявшейся шерсти. Распространявшийся от него запах и роящиеся поблизости мухи могли подвигнуть случайно оказавшихся на перекрестке философов на длинную дискуссию о принципах неопределенности. *( В отличие от земных философов, их собратья на Диске предпочитают ящик не открывать, а пнуть. Если рассерженное животное выскочит и вцепится в ногу – значит оно живое.)
Тем не менее, вопль «Ты куда наступил, кусок сланца?!» разрешил вопрос эффективнее, чем высокоученый спор. Кот подскочил на все четыре лапы и приготовился бежать, но тут же успокоился. Анк-морпоркские коты давно научились отличать голоса троллей и запомнили, что те для них не слишком опасны.
В десятке шагов от ящика, под взглядом Детрита младший констебль Карьер пытался сжаться до размеров небольшого булыжника. При этом, он переступал с ноги на ногу, еще сильнее перемешивая прах вампира с не до конца застывшей строительной смесью.
Шелли Задранец перевела полный скептицизма взгляд с едва различимой в темноте серой массы на сложенный пополам бумажный листок в своей руке. Собрать прах с его помощью было теоретически возможно… Точно также было возможно, что все волшебники Незримого Университета вдруг сядут на безбелковую диету.
Не то, чтобы в этом была исключительно вина Карьера. Останки вампира перемешались со смесью Леонарда Щеботанского, едва упав на мостовую. Отличить одно от другого на глаз было невозможно. А если добавить к этому далеко не стерильную чистоту самой улицы… Еще никогда фраза «преступники – это мусор» не была так точна.
Шелли решительно скомкала листок.
– Детрит, – позвала она сержанта, – Оставь Карьера в покое и найди мне метлу, совок и ведро. Щетка для мебели тоже подойдёт.
Глядя, как огромный тролль стучится в двери ближайшего дома, Шелли изо всех сил пыталась вспомнить, какими отличительными свойствами обладает прах. У нее была целая ночь, чтобы отделить один порошок от полудюжины других. Иначе утром восставшее существо придется не допрашивать, а запирать в лаборатории Игоря.

* * *

– Можно поинтересоваться, что за списки составляет стража? – первым делом спросил патриций, когда за Ваймсом закрылась дверь Продолговатого кабинета. – Разве этим занимается не особый отдел?
«Ему что, доставили сообщение клик-почтой?» – по привычке удивился командор.
– Игорь ведет список граждан, которым он оказал помощь, сэр, – ответил он, находя на стене за спиной лорда Ветинари хорошо знакомую трещину. Это происходило без какого-либо участия его мозга – глаза и сами знали, куда следует смотреть. – Обычаи Игорей, сэр.
– Он собирается требовать у этих граждан части тела в обмен на нюхательную соль и нашатырный спирт? – патриций поднял бровь, выражая легкое удивление. Словно более важных тем для разговора не было.
– Только после их смерти, сэр, – Ваймс постарался намекнуть интонацией, что со светскими беседами пора заканчивать.
– Я рад, что в Страже с таким уважение относятся к этническим обычаям, – Ветинари вернул бровь на место. – Не сомневаюсь, что новые граждане, в свою очередь, уважают наши законы. В связи с этим, мне особе неприятно было узнать о печальном инциденте с работниками пекарни. Личность напавшего на них вампира еще не установили?
– Нет, сэр.
Часы в коридоре отсчитали несколько неравных секунд. Патриций поднялся из-за стола и подошел окну. Его трость осталась прислоненной к столу.
Ваймс перевел взгляд со стены на безупречно ровную спину.
«А ведь не так уж сильно он хромает, – подумал командор. – Как сильно ему на самом деле нужна трость? Шнобби проговорился, что в Клатче Ветинари отлично без нее обходился... Хотя тогда всё дело могло быть в упрямстве… На сколько серьезной была та рана?».
С Клатча и ружия поезд его мыслей свернул на заросшую бурьяном ветку размышлений о Славной революции. Тогда будущему патрицию точно не нужна была трость. Подумать только, сверни в те дни юный Сэм не в тот переулок или загляни на крышу – их с Ветинари знакомство началось бы гораздо раньше… Или студент-убийца отправил бы молодого стражника на тот свет.
Но сегодня для таких размышлений не было времени. Снова. Будто город вознамерился ни за что не дать им поговорить.
– В ближайшее время некоторые представителей Убервальда собирались посетить наш город, – сообщил патриций, не оборачиваясь. Словно прокомментировал вид за окном. – Они планируют отметить успешное сотрудничество Анк-Морпорка и древней Страны.
Совершенно лишенная чувства момента погода не выдала даже слабенького раската грома. Миру Ваймса пришлось переворачиваться с ног на голову в полной тишине. Спустя еще десяток неровных секунд ему с некоторым трудом удалось отлепить язык от нёба.
– А главы гильдий и дворянское собрание в курсе? – честно проинспектировал свои воспоминания командор. – Что-то я не помню официальных протестов от нашей аристократии. Совершенно уверен, что если бы лорд Силачия узнал о предстоящем визите, я бы это заметил.
– Не смотря, на деловую актуальность, это будет сугубо частный визит, – отражение Ветинари с упреком посмотрело на него из стекла. – Так удачно сложилось, что аристократические рода Убервальда состоят в очень разветвленных и, тем не менее, родственных, отношениях. Благодаря счастливому совпадению, один из уважаемых горожан Анк-Морпорка этим летом вот-вот унаследует титул графа…
Учитывая потенциальное бессмертие большинства убервальдских аристократов, прозвучала эта печальная новость весьма двусмысленно, но Ваймс, со всем усердием, никак на нее не отреагировал. Семейные люди не лезут во всякие глупые авантюры.
– И многие его родичи сочли, что излишне требовать от наследника прибыть в родовой замок, чтобы принять титул, – патриций заговорил громче, как человек, не до конца уверенный, что собеседник его понимает. – Вместо этого, они совершат дружеский визит и поздравят нового графа здесь. В Анк-Морпорке.
– Сэр, – поддержал беседу Ваймс, приложив усилия, чтобы вопль «О проклятье-проклятье-проклятье!» не прорвался наружу.
– Однако, если жители Анк-Морпорка проявят себя, так сказать, традиционалистами – это может убедить наиболее консервативных из его дядюшек, – взгляд Ветинари стал почти сочувствующим, – что вампир, проживающий в настолько нецивилизованном месте, как самовозгорающийся город, не может обладать качествами, необходимыми для наследования. В последние годы в нескольких крупных городах Убервальда произошел ряд неприятных, – и крайне непочтительных, – эпизодов. Теперь аристократия обеспокоена: не зашли ли они слишком далеко, строя новую социальную модель. В конце концов, этот уважаемый гражданин – лишь один из множества потомков графа.
– Сэр, – не удержался от понимающего кивка Ваймс.
«Когда графом стал Артур Подмигинс, никто даже не почесался. А теперь чей-то титул стал вопросом, о котором патриций желает поговорить со мной. Получается, если этот наследник не ответит на оскорбление какого-то человечишки, то лишится наследства, а у Ветинари сорвется какое-то непонятное мне дело с его клыкастой родней. Если же он ответит так, как должен отвечать настоящий Убервальдский граф, то мне придется арестовать его за убийство. А если эти упыри приедут, и какой-нибудь фанатик испачкает собой туфли одного из них, то город не дополучит жира. Или еще чего-нибудь. И в любом случае нас же обвинят в том, что Стража допустила подобное».
– Мы не можем позволить себе подвергать какой бы то ни было опасности наших гостей, среди которых будут и женщины, – странные интонации в голосе патриция пробудили у Ваймса какие-то не слишком приятные воспоминания. Он храбро запихал их обратно в чулан памяти и привалил хламом. – Но я напрасно беспокоюсь, не так ли?
– Стража сделает всё возможное, сэр, – ответив командор.
Что в переводе с ваймсовского на человеческий означало: «Если какой-то вампир что-то натворит, я арестую его, не смотря на все твои планы. По крайней мере, попытаюсь. Политика – это не мои проблемы».
Патриций опустил руки на стол и особо внимательные наблюдатели, окажись они в Продолговатом кабинете, успели бы заметить его улыбку.
– Я рад, что этому городу есть на кого положиться, сэр Сэмюель. Тем более, что вы уже умеете вести дела с жителями Убервальда.
Дверь чулана памяти сорвалась с петель и рухнула. Ваймса ослепла вспышка воспоминаний: снег, лес и холодный воздух, режущий легкие. И они, отстающие всего на десяток шагов. Он словно вновь почувствовал на своей спине множество хищных взглядов.
«Он бы меня еще «специалистом по Убервальду» назвал!»
Неужели он опять позволил спихнуть себя в ту же канаву?
Нет, нет и нет. Его дело – разбираться с не заказными убийствами, нелицензированными кражами и одним надышавшимся клеем для обоев придурком. А беспорядков, скорей всего, вообще не будет. Разве он сам всполошился бы так, свали «Инфо» вину на какого ни будь гнома?
«Во только гномы – не завязавшие с кровью вампиры!» – напомнил внутренний голос.
– Должен признать, что в связи с сегодняшним нападением антивампирские настроения в городе несколько оживились, сэр, – произнеся это, Ваймс почувствовал себя человеком, который добровольно сует голову в петлю. – Мы постараемся как можно скорее разобраться с этим, сэр.
С другой стороны, теперь отступать было поздно. Оставалось выяснить, а за что собственно он будет повешен.
– Тем более, что старый граф совсем плох и держится из последних сил, чтобы не допустить дележа его наследства в такое неудачное время? – наугад спросил он у трещины на стене. – Ведь, если он согласен на наследника из нашего словного города, то и против клик-башен ничего не имеет?
– К сожалению, он не настолько просвещен, но многие его родственники более открыты миру, – покачал головой патриций.
В воздухе повисла недоговоренность.
«Как хорошо было бы быть младшим констеблем Правдом, который совершенно не понимает намеков, – подумал Ваймс. – Будто это дело было простым, когда состояло из сумасшедшего мастера отделочных работ и кучки параноиков, но нет! Надо было полить всё это политикой, и теперь клубок принялся разрастаться во все стороны и вонять. И я в это влез. Совершенно добровольно. Я ведь в любой момент мог сказать, что у меня много строчных дел и Ветинари не стал бы меня задерживать!»
– Возможно ли, что счастливый наследник – Иоганн фон Убервальд-Зальценберг? – обреченно поинтересовался Ваймс.
– И что заставляет вас так думать, сэр Сэмюэль?
Патриций приподнимает бровь, что можно расшифровать как «Значит ты меня, всё-таки, заметил».
– Интуиция, сэр.
«Конечно заметил. Ты заслонил мне скунса, – подумал в ответ командор. – А еще он вдруг стал называть меня по имени, сразу после твоего визита».
– Надо же. А то я уже опасался, что вы утратили былую наблюдательность. – Молниеносно улыбнулся патриций. Что означало: «И почему же ты никак не отреагировал?»
– Я должен был что-то наблюдать, сэр? – не понял намека Ваймс, но потом добавил:
– Это свободный город и каждый имеет право украшать свой кабинет, как ему будет угодно, сэр.
– Даже чучелом патриция Анк-Морпорка? – где-то там, за бесстрастной маской, лорд Ветинари усмехнулся.
– Сэр.
О том, почему возле дома фон Убервальд-Зальценберга не было черной кареты, Ваймс спрашивать не стал. Одно дело – на поводу у собственного любопытства влезть воды Анка, и совсем другое – нырять на самое его дно.

fandom Terry Pratchett 2013
* * *

Ангва внимательно осмотрела вышедшего из комнаты для допросов Моркоу с ног до головы.
Не замечая её взгляда, капитан закрыл за собой дверь. Выглядел он как обычно. Словно подозреваемой было за восемьдесят или она была одета в перешитую из мешка рясу монахинь Просвещенной Картофельной Церкви.
Ангва вздохнула.
Не то, чтобы она ожидала чего-то другого, но всё время убеждаться в безупречности Моркоу было не просто.
– Оставим госпожу Саммас в штабе до решения Патриция? – спросила она, и тут же, укорила себя за неприязнь к совершенно незнакомой девушке. Та ведь не виновата, что оказалась с Моркоу в одной комнате. И что у нее такая потрясающая фигура. И что какой-то выживший из ума портной извел склонную к таким складкам ткань на рабочий комбинезон.
Любой здравомыслящий человек скал бы Ангве, что с её внешностью иметь такое море комплексов и сомневаться в собственной нужности – глупо. Но все здравомыслящие люди, окружающие девушку, очень не вовремя вспоминали о том, что смерть от волчих зубов якобы наиболее мучительна, и оставляли умные мысли при себе.
– Может, попросить Фреда принести ей какао и плед? – уже привычно одержала верх над собой Ангва.
Моркоу рассеяно кивнул, а потом улыбнулся.
– Можно угостить тебя ужином? – предложил он. – Я хочу послушать, как ты говоришь.
Щелкнул невидимый переключатель, и комплексы были смыты в бездонный колодец теплой волной радости.
– Думаю, мы можем найти свободный стол… – задумалась она. – Всё равно уйти со службы нам сегодня не светит.

* * *

– Свежие фиггины закончились! – объявил с порога констебль Посети Неверующего. – Закончилось вообще всё, кроме соевых крыс и позавчерашнего кебаба.
По караулке прокатился вздох. Кто-то принялся интересоваться у соседа, осталось ли в раздевалке собачье печенье, которое дарили Ангве на День Всех Пустых.
Горшок обвел «голодных и страждущих» взглядом. Так могла смотреть деликатная, но очень голодная гиена, подходя к пораженному смертельной болезнью стаду, чтобы поинтересоваться, долго ли ей еще ждать.
Он набрал воздуха в грудь. Успевшие заметить это стражники поспешили покинуть караулку под различными предлогами.
– Но Ом, в великой милости своей, не позволил, чтобы голодали заступники порядка! – провозгласил констебль.
Вниманию насторожившихся коллег предстала покрытая вышитой салфеткой корзина. Сквозь благочестивый узор пробивался сводящий с ума аромат свежей выпечки. Это был запах, который вызывал ассоциации с такими словами, как «нежный» и «горячий». А возможно и со словом «начинка». К сожалению, видимая часть корзины наводила на мысль, что этим объектом плетеной архитектуры оборонялись от орд кочевников, а потом до смерти забили дикого кабана.
– Я вспомнил знаменитый рецепт отца Полуночника, да благословит его великий Ом, и приготовил из остатков муки и отрубей эти пятиминутные пирожки. Восполните же силы, братья мои!
Омнианин сдернул салфетку. Выглядели пирожки так же, как и пахли. Но никто из стражников так и не сдвинулся с места.
Одинокая муха, – обязательный участник подобных сцен, – с гулом пролетела через всё помещение.
– Это приготовил ТЫ? – уточнил констебль Рукисила. – Вы смысле – сам? А почему нельзя было взять соевых крыс?
– Но ты же сам поминал их всуе и обещал дойти до греха, если тебе их когда-то предложат! – возмутился оскорбленный в лучших чувствах Посети.
– Но я мог бы дойти до него на полный желудок! – раздраженно бросил гном.
Эпицентр общественного недовольства в зале резко сместился. Опасаться принимать что-либо из рук Горшка было нормально. Но вот так отвечать товарищу по оружию точно не следовало.
– Ну я… В смысле… – попытался выкрутиться Рукисила. – Я ем только гномий хлеб, который присылают из дому. Я обещал маме…
– Тогда ты многое теряешь, – усмехнулся вынырнувший из коридора Редж. Новые стежки на щеке придавали его лицу ехидное выражение.
– А это что такое? – поинтересовался зомби и направился к корзине. Под полными священного ужаса взглядами стражников он взял один из пирожков.
Вид живого мертвеца, жующего что угодно, способен травмировать впечатлительного человека на всю жизнь, а отдельных героев подвигает хвататься за топоры и с криком бежать. Причем бежать подальше от зомби. Но нормальным людям в страже было взяться неоткуда, поэтому вид двигающихся челюстей и всё уменьшающегося пирожка подействовал расслабляюще. Коллеги Реджа по убойному отделу даже снова почувствовали голод.
– Вкусно, – вынес вердикт подопытный мертвец. Нимба у него над головой не появилось, и священные гимны он тоже не запел. – Можно мне еще один?
– Эй! – возмутился кто-то. – По одному в руки! Я следующий в очереди.
– Сначала – капитану Моркоу! – влез вооруженный подносом Фред Колон. – И никак не меньше трех! Он заказывал целый ужин.
Корзина почти опустела.
– А почему они называются пятиминутными? – поинтересовался Редж, вертя в пальцах отвоеванный второй пирожок.
– Тесто делается за пять минут, – объяснил Посети Неверующего.
Кто-то подавился. Потом еще кто-то. Раздался кашель.
Рукисила вытащил изо рта кусок сложенного вчетверо картона:
– Это еще что такое?!
– А это – пятиминутные молитвы из книги Святого Урна! – по лицу омнианина расползлась улыбка. Одна из тех, что больше характерная для Санта-Хрякуса в детском отделе магазинов, чем для живого человека. – Читаются ровно пять минут и гарантированно приносят удачу в посланном Омом деле.
– Чисто теоретически, – прищурился гном, – Что ты сделаешь, если я откажусь её читать?
– Я? – удивился Посети Неверующего. – Ничего. Мне и голову не приходило, что такое возможно! Зачем отказываться? Никто никогда так не поступал... Единственный известный мне случай был описан в Книге Девятого Исхода. Арар, отец Игиба, не пожелал читать молитву об удачной рыбалке, ибо жил в пустыне. Через три дня его убило дождем из трески.
Одинокая муха нехотя поднялась с насиженного места и полетела на бис. «Я слишком стара для этого», – думала она.
Воздух наполнился шорохом с трудом разворачиваемых картонок и негромким сбивчивым бормотанием.
– Но у меня молитва роженицы! – из последних сил попытаться протестовать Рукисила.
– Тогда я даже боюсь представить, что будет, если ты откажешься, – снова усмехнулся Редж, и снова полез в корзину.
Горшок перехватил его за рукав. Очень осторожно – все стражники знали, что Башмака лучше не дергать за руки.
– А твоя молитва где? – с подозрением прищурился он.
– М-м… – замялся зомби.
– Ты же не выбросил её?! – омнианин попытался нависнуть над ним.
– Я её съел, – признался Редж. – Оба раза. Я думал, что это начинка.
– Но я специально взял картон, чтобы такого не случилось! – скорее расстроился, чем рассердился Посети. – Как ты мог прожевать его и не заметить?
– Теоретически, я могу прокусить человеку череп, – философски заметил Редж. – А череп тверже картона.
– Теоретически? – переспросил омнианин.
– Так пишут в книгах, – пожал плечами зомби. – Сам я никогда не пробовал.
Редж, наконец, нащупал пирожок, но вытаскивать его не стал. Третью картонку уже не получилось бы проживать «по незнанию».
– А кто-нибудь кормил задержанных? – спросил он после минутного раздумья.
– Не знаю, – засомневался Горшок. – Ты предлагаешь принести кому-то из них утешение и свет истины?
– Можно сказать и так, – уклончиво ответил Редж. – Но мне кажется, что пять минут скоро закончатся и тебе лучше оказаться отсюда подальше. Возможно, парням будет лень спускаться за тобой в подвал.
– Тем более, что сегодня там дежурят Кремень и Шпат, – понял намек омнианин. – А они, в служебном рвении, могут забыть как слаба перед нуждами утроба человеческая…
– Тогда мы, тем более, должны позаботиться о заблудших, – подхватил корзину Редж. – И потом, господин Ваймс просил понаблюдать за этим Бархатом. Вдруг сытный ужин и святое слово убедят его покаяться?.. Кстати, что это за круги на салфетке?
– Это священная черепаха Ома! – надулся от гордости Посети. – Я сам вышил её для воскресных собраний. Только пророк Брута у меня не слишком хорошо получился.
– А по-моему неплохо, – еще раз присмотрелся к салфетке зомби. – Ты же знаешь, у меня есть опыт в работе с иголкой…
Добросовестно прочитав молитву об обильном приплоде стада, Фред Колон с облегчением вздохнул. Стада у него не было, и что могло приплодиться он боялся даже предположить, но ссориться с Омом не рискнул. У того было слишком много последователей.
– Ну и занудные молитвы у этих ребят, – толкнул он локтем Шнобби Шнобса. – Я чуть язык не сломал. Ты уже закончил?
– А я и не начинал, – усмехнулся Шнобби.
– Но ведь Горшок сказал…
– У меня была молитва от соблазнов. Я не собираюсь просить Ома оградить меня от чар сотен полуголых эфебских и цортских красоток. И уж тем более – от вида лодыжек и бедер. Так что пусть карает меня, я даже простыню перестелю!
– А там и такие молитвы были? – удивился Фред. – Чего только люди не боятся…
Тут на его улыбку словно набежала туча.
– Я пойду проведаю Моркоу и Ангву, – заторопился он. – А то мало ли что Ом послал им…
Для конспирации ветеран стражи поставил на поднос кофейник, но тот оказался непозволительно пуст. Колон занялся было приготовлением бодрящего напитка, когда в зал вошел растерянный мужчина в перемазанном штукатуркой комбинезоне. Штукатурки было очень много, но это говорило скорее о площади отделявшей человека от мира ткани, чем о его неаккуратности. Из него можно было бы вылепить двух Фредов. Или штук пять капралов Шноббсов и одного маленького пёсика. Посетителю пришлось пригнуть голову, чтобы не врезаться в притолоку.
Несмотря на размеры, настроен он оказался более чем мирно.
– Прошу прощения, – обратился мужчина к замершему перед ним Колону. – Я Джон Саммас. Мне сказали, что вы задержали мою кузину. Это правда?
– А… – открыл рот Фред. Потом попытался еще раз. – Эм-м… Может, вы присядете?
Когда голова огромного строителя примерно поравнялась с его собственной, а лавка для посетителей жалобно заскрипела, Колон пришел в себя настолько, что попытался улыбнуться:
– Уверен, очень скоро мы получим разрешение освободить вашу кузину. Осталось соблюсти несколько простых формальностей… Эта девушка – настоящая героиня, вы знаете?
– Мне рассказали, – сдвинул брови мужчина. – Рука у нее всегда была тяжелая.
Фред втянул голову в плечи и краем глаза постарался найти в караулке кого-то, кто мог бы прийти ему на помощь. Однако строитель и не подумал устраивать скандал и хватать стражника за шиворот.
– В любом случае молодой девушке не следует идти через этот город ночью, – угрюмо пробурчал он, прислоняясь спиной к стене. – Я могу подождать её здесь?
– Да, конечно, – облегчение переполнило стражника, подобно одному из загадочных газов с малопонятными названиями, и едва не оторвало его ноги от земли.
Расставшись с ужасом, он тут же впал в фамильярность. Что-то похожее обычно происходит с людьми, которые, обнаружив, что медведь вовсе не заинтересован в их съедении, тут же пытаются угостить его крекерами.
– Сделать вам кофе? – доброжелательно предложил Фред. – У нас всех сегодня был такой насыщенный день!
Никто не мог с уверенностью сказать, была ли в штаб-квартире хоть когда – ни будь джезва, но теперь кофе успешно заваривался в неопределенного цвета кастрюле. Фред едва успел снять её с огня. Варево поприветствовало его экзотическим амбре недозревших кофейных зерен и рыбьей чешуи.
– Как думаешь, Шнобби, – обратился Колон к приятелю. – Если я отнесу пару кружек дежурным, мне удастся перекинуться парой слов с этим антивором? Может, он тоже захочет кофе? А то ждать допроса очень утомительное занятие…
– Ты что, боишься нести этот нектар богов Моркоу и Ангве? – от удивления Шнобби даже перестал вытаскивать из-за уха бычок. – Хотя я тебя понимаю – не дай боги, наша прекрасная дама учует этот кошмар.
– Это же элитный запах! – возмутился Колон. – Ничего ты не понимаешь. Это «Эксклюзивный Золотой Императорский Грош». Я получил его в подарок на Страшдество!
– А Страшдество какого года это было?
– Года летучего окуня, – отмахнулся Фред. Он верил, что кофе, как и вино, с возрастом становится только лучше. – Ты лучше скажи, что думаешь о моей идее?
– Я так и не понял, зачем это тебе, Фред, – Шнобби пожал плечами. По крайней мере, так это движение называлось у людей, у которых были плечи. – Ты надеешься что-то втащить из Бархата? Разве господин Ваймс не велел до утра его не трогать?
– Да зачем мне это, – отмахнулся Колон. – Просто госпожа Колон недавно оставила мне записку о том, как приятно ей было бы показать подругам хоть одно упоминание обо мне в газете. А то в статьях всегда пишут или о нашем командоре, или о Моркоу… А этот Бархат – теперь настоящая знаменитость! Газетчики наверняка захотят взять интервью у антипреступника. Возможно, мне удастся убедить его упомянуть в интервью о мой хорошей работе?
– Тогда отнеси весь кофейник. И у меня осталась парочка собачьих галет…

* * *

С опаской отодвинув от себя чашку, Ангва спросила у Моркоу:
– Тебе не кажется, что напиток пахнет как-то странно?
– Кофе Фреда всегда странно пахнет, – рассеяно ответил тот.
– Интересно, почему? Мы с Шелли регулярно моем кастрюлю, прячем зерна от Шнобби и раз в неделю вынимаем табак из кофемолки…
Тут она заметила, что собеседник выглядит необычно отстраненным.
Многие мужчины, слушая женскую болтовню, учатся кивать в такт и заполнять пустоты в разговоре восклицанием «не может быть!». Но ведь это был Мороку, который, обычно, говорил куда больше нее. А за этот ужин он даже не выдал ни одной «крайне любопытной» исторической справки.
– В чем дело? – спросила она, поворачиваясь к Моркоу и откидывая со лба челку. – Тебя что-то беспокоит?
– Нет, всё нормально, – уже живее ответил капитан. – Я просто никак не могу понять, зачем госпоже Саммас врать.
«Ну вот, – вздохнула Ангва, – Он сидит здесь со мной, а думает о ней. И почему у меня не получается вообразить, что он ею увлечен? Даже если я сейчас начну ревновать – всё равно окажется, что он думал о ней исключительно по работе…»
– И с чего ты взял, что Батти Саммас врет?
– Она утверждает, что приехала с равнины Сто, – Моркоу оперся на локти. – Но разговаривает она в точности как ты. У вас обеих нет заметного акцента, но когда вы долго говорите – его можно услышать.
Ангва уткнулась лбом в его плечо.
Давно пора было запомнить, что Моркоу всегда говорит именно то, что имеет ввиду. Сегодня он просил послушать ее голос.

@темы: "Своё", "Плоский мир", "Фанфики", "Fandom Kombat"